— Пришла, — вместо приветствия
бросила старшая сестра. — Вовремя.
— Уже уходишь?
— А у меня есть выбор?
Присмотревшись, я заметила, что Лэйси
выглядит неважно: на бледных щеках горели два красных пятна, глаза
тоже блестели. Я потянулась, чтобы пощупать ее лоб, но сестра
отбросила мою руку.
— Кончай изображать сестру
милосердия, Вир. Там гора посуды, займись лучше ей, я сегодня не
успела.
— Ты простыла, — сбросив сумку на пол
и стащив потрепанные кроссовки, сказала я.
— Да ты что?! — сестра издевательски
усмехнулась.
— Ты могла бы не огрызаться в порядке
исключения?
— В порядке исключения не могла бы, —
снова огрызнулась она. — Тем более что твое замечание несет в себе
очень ценную информацию, учитывая то, что я прекрасно знаю, что
простыла.
— Я всего лишь хотела сказать, что
тебе лучше сегодня не выходить на работу.
— Да ну? И кто тогда нас будет
кормить? Ты?! — не дожидаясь ответа, сестра подхватила сумку и,
оттолкнув меня, шагнула к двери.
Я едва успела перехватить ее за
локоть.
— Ты прекрасно знаешь, почему я пошла
в Академию.
— Да! — Лэйси отняла руку. — Потому
что тебе повезло. Потому что ты выиграла в «Калейдоскоп». Потому
что у тебя в голове несбыточные мечты!
Она невольно повысила голос, я же
прилагала все усилия, чтобы не подхватить ее тон.
— Что плохого в том, чтобы вырваться
отсюда?! — я обвела взглядом холл, который даже холлом назвать
нельзя.
Стены слегка накренились, их
удерживала только какая-то магия, которую мне понять было не дано.
Временами, когда завывал ветер, мне казалось, что наш дом сложится,
как пластиковый стаканчик под ударом кулака.
— Ничего, — язвительно фыркнула
сестра. — Кроме того, что живем мы сейчас, а не через семь лет,
когда ты закончишь свою Академию. И жрать нам тоже нужно сейчас,
так что займись посудой и отвали!
Дверь хлопнула так, что у меня
зазвенело в ушах. Сбросив куртку на старючую вешалку, крючки
которой уже слегка проржавели, бросила в зеркало быстрый взгляд.
Несмотря на то, что волосы я всегда носила стянутыми в пучок, ветер
все равно умудрялся вытащить из копны непокорную прядь и свежим
шрамом швырнуть на лицо. Шрамом — потому что именно так на бледной
коже смотрелся цвет коры красного дерева. Таким цветом, что
удивительно, природа отметила нас всех, четверых сестер. Но если у
Лэйси и Тайры волосы были въющиеся тугими кольцами, как у мамы, нам
с Митри достались прямые, как у отца.