Пара ребят
регулировала шлейку колчана, чтобы он сидел точно над правым
плечом. Часть проверяла натяжение тетивы и полировала бархатной
тряпочкой плечи своих луков, добиваясь зеркального блеска. Сегодня
все должно выглядеть идеально!
─ Ну как?
Как я выгляжу? ─ спросил Чад, крутясь и пытаясь рассмотреть, как
лежит накидка за спиной.
─ Как
эльфийский голубец, ─ огрызнулся я, ─ если тебе
интересно…
─ Мне не
интересно!
─ Сам же
спросил... Так вот, если тебе интересно, то я считаю великим чудом,
что ты влез в этот костюм. Теперь такая мелочь, как вся оставшаяся
церемония, просто обязана пройти на отлично.
─ Чудо? Да
ты издеваешься!
─ Я?
Нисколько. Это ты издеваешься над всей нашей расой, становясь
первым пухлым эльфом.
─ Врешь! Я
просто крупный.
─ Угу.
Конечно крупный. С крупными мягкими щечками. У тебя остались еще
побеги? Хочу один в прядь вплести.
─ Да на,
подавись! ─ зло ответил мне Чад, бросая пару зеленых
стеблей.
─ Спасибо.
Не волнуйся. Если я тебя не убил, то шансы приготовить мне с Элли
запеканку у тебя неплохие.
Чад готов
был ответить, но наш увлекательный разговор прервал зазвучавший
отовсюду командный голос:
─ Внимание,
кандидаты! Пятиминутная готовность. Строимся в колонну по три!!
После второго сигнала горна ─ выдвигайтесь! ─ раздался властный
голос из висящей неподалеку переговорной сферы.
Мы, как и
находящиеся на площади другие кандидаты, замерли, прислушиваясь к
речам из магического переговорного устройства. Как только голос
смолк, все резко прекратили мельтешение, и каждый занял свое место
в строю.
Внутренне я
немного дергался. Смотр был очень важен для меня, так как являлся
первой ступенькой на пути к моей мечте ─ становлению
Шепчущим.
Восемнадцать эльфов стояли в колонне. Нервничали все.
Кто-то явно, как Чад, мелко трясся и постоянно что-то поправлял, а
кто-то, как, например, я, с безразличным лицом стоял
прямо.
В левой
руке каждого эльфа зажат лук ─ традиционное и неразлучное оружие
лесных рейнджеров. За правым плечом висит колчан. Побеги в волосах
символизировали единение с природой. Как по мне, это было особо
извращенной формой лицемерия ─ срывать еще живые побеги и гибкие
ветви дерева, цветы, листья только ради часового смотра. Но я не
старейшины. Не мне судить или влиять на традиции. Я, как и
остальные, должен покорно следовать канону мероприятия. К великому
сожалению.