— Отстаньте, — прошипела.
— Как пожелаете. — Насмешка сменилась
льдом, и до самого Дэрнса мы больше словом не обмолвились.
Район, в который мы приехали,
считался элитным районом Лигенбурга. Здесь жили исключительно
аристократы и очень богатые люди, это становилось понятно с первого
взгляда. Дома — каждый размером с музей искусств, ухоженные
внутренние дворы, чистейшие улицы и воздух, от которого кружится
голова. Возможно, в моем случае голова кружилась по другому поводу,
но непривычное отсутствие смога было видно невооруженным глазом.
Набережная Ирты (маленькой речушки, уходящей за город), была не в
пример чистой, с узорчатым ограждением парапета и изящными
мостиками, перекинутыми на другой берег района.
— Особняк де Мортена, — неожиданно
подал голос Орман, и я невольно повернула голову.
Огромный дом застыл неподалеку от
парка, величественный и роскошный. Монументальный, выполненный в
старинном стиле, с покатой крышей, эркерными окнами и балконами.
Представить, какие здесь даются приемы, было несложно, как,
впрочем, и в большинстве расположенных в Дэрнсе домов. На
подъездной дорожке, как ни странно, тоже стоял мобиль (черный, как
вороново крыло, отливающий густой синевой) — кажется, первый, не
считая нашего, который я здесь заметила.
Поразительно!
— Удивлены?
— С чего вы взяли?
— Это видно по вашему лицу.
— Просто не ожидала увидеть мобиль…
здесь.
— Де Мортен — один из немногих
аристократов старой закалки, которые поддерживают прогресс. О чем
вы говорили с герцогиней?
Я повернулась к нему: Орман
внимательно смотрел на меня. Как-то чересчур внимательно. Зачем я с
ним разговариваю?! Зачем вообще отвечаю?! Он собирался меня писать,
вот пусть и пишет.
Посмотрела ему в глаза и
произнесла:
— Не ваше. Дело.
Он усмехнулся, а в следующий миг мы
уже остановились возле особняка, ничуть не уступавшему городскому
дому де Мортенов. Четыре этажа, первый — значительно выше
остальных, окна в человеческий рост, крыльцо с полукруглыми
ступенями поднимается к массивной двери с молотком в форме головы
льва.
Орман открыл передо мной дверцу, и я
вытолкнула себя из машины: исключительно потому, что не хотела к
нему прикасаться. Чем ближе мы подходили к крыльцу, тем больше мне
становилось не по себе: не дом, а дворец. Сколько же здесь должно
быть прислуги? Эта мысль вышибла почву из-под ног, перед первой
ступенькой я споткнулась и не упала исключительно потому, что он
вовремя меня подхватил.