— Куда прёшь! — орал водитель, выскакивая из машины и осматривая бампер.
Начальник поднял ручник, вышел на дорогу и тоже всё осмотрел.
— Мужик, прости! — сказал Максим, поднимая руки. — Здоровья и счастья в наступающем году! Прости, пожалуйста. Я виноват. Ты прав. Но вроде все целое, никто не пострадал…
И они разошлись. Директор вернулся на своё место, внимательно осмотрелся, включил поворотник и пробрался через плотный ряд автомобилей, чтобы припарковаться у гипермаркета.
— Его меч куда вонзился? — переспросил ошеломлённый директор.
— В её узкое, как горлышко сосуда из тыквы горлянки, лоно, — повторила я.
Теперь пальто расстегнул уже Максим.
— Предупреждать надо! — пробормотал он.
— А я...
— Это что, средневековая порнушка? — перебил меня начальник.
— Порнушка — это то, что ты в шестнадцать лет смотрел, а это эротический роман.
Максим кивнул, соглашаясь с моей формулировкой. Несколько минут мы просто стояли на парковке и молчали. Машины на дороге гудели. Огоньки на фасадах мигали. Ветер завывал. Музыка около магазина играла. Время шло.
— А мы поедем? — спросила шефа. — Меня вообще-то ждут.
— Адрес напомни, — проворчал мужчина.
Я повторила название улицы и номер дома, но вместо того, чтобы уехать, Максим внеочередной раз поднял ручник и отстегнул ремень безопасности. Я недоуменно наблюдала за ним.
— Сразу поедем к родителям, — пояснил Максим. — К тебе домой уже не успеем — надо хоть подарки прикупить.
— Если там что-то осталось, — недовольно пробормотала я, вылезая из теплого салона на мороз. — Я так понимаю, дальше мне можно не переводить? — спросила, почти довольная произведенным эффектом. — Речь-то здесь о других мечах...
Я хихикнула, вспоминая предложение.
— Переводи, переводи. В любом случае это неизвестный средневековый источник, — ответил Максим, заходя в магазин. Я же с трудом поспевала за ним на каблуках. — Он встанет в один ряд с романом «Цветы сливы в золотой вазе», — продолжал рассуждать директор.
— Не просто в один, а перед ним, — поправила я. — Ведь «Цветы» относятся к семнадцатому веку, а этот... Не знаю, боюсь пока предполагать. К какому веку относится могильник?
— Двенадцатому.
— С ума сойти...
В сумке затрезвонил мобильник. На экране появилась самая красивая фотография мамы. Она её лично одобрила.
— Мамочка, мы едем, — выпалила я в трубку, не дожидаясь гневных реплик. Но в ответ ничего не последовало. — Мама, алло, ты меня слышишь?