Уилл поежился, перестав
улыбаться.
- Ну, если дело пошло таким образом,
не вижу, отчего бы ему горевать… Я, например, никогда не находил
двух фунтов ассигнациями.
Лэйд вытащил пальцами из салата
яблочную дольку, откусил от нее половину и сплюнул обратно в
тарелку.
- Через неделю его младший сын,
которому не исполнилось и года, опрокинул на себя огромный
кофейник, полный кипящего кофе.
Уилл резко выпрямился на своем стуле,
стиснув зубы.
- О Господи.
- Эйнард отдал бы половину жизни,
чтобы спасти его, но тут ничего не могли поделать даже лучшие врачи
острова, ожоги были слишком тяжелы. Ребенка вскоре похоронили.
Эйнард осунулся, враз постарел лицом, но все же смог выдержать удар
судьбы. В этом ему помогала его мечта, которая сдвинулась с мертвой
точки под скрип ржавых рельс, на которых простояла долгие годы.
Точно локомотив, в топке которого впервые разожгли пламя. Видели бы
вы его глаза в тот миг, когда он высчитал, что его текущий капитал
может позволить ему погасить все взятые кредиты и позволить
расширение дела. Они светились от счастья. Его жизнь не просто
изменилась, она наконец обретала смысл. Он вдруг почувствовал ее
вкус – истинный вкус жизни, а не того полубедного существования,
которое он влачил все эти годы. Представьте, что человека, который
много лет грыз черствую сырную корку, угостили отличным прожаренным
бифштексом. Вот и на лице у Эйнарда было такое же выражение.
Блаженство голодающего, впервые ухватившими зубами кусок мяса.
Упоение. Восторг.
- Вполне могу разделить его чувства, -
рассудительно заметил Уилл, - И даже очень.
- Кто из нас обладает способностью
насытиться первым же куском? Даже начав жевать, мы испытываем
голод, голод, который утихнет лишь к тому моменту, когда подадут
кофе и десерт. И чем дольше мы сдерживали себя, тем сложнее
подавить этот голод. Жаль, я слишком поздно распознал этот знакомый
мне блеск в его глазах…
- Что было дальше?
- Еще через неделю его супруга
выиграла пять фунтов стерлингов в лотерею, случайно взяв на сдачу
билет. Однако радость длилась всего два дня – на той же неделе его
шурин угодил под омнибус где-то в Майринке, который перемолол все
кости в его теле, точно мельничными жерновами. Что ж, оставалось
утешаться тем, что похороны съели меньше, чем было заработано. Но
не успели они снять с зеркал траурную драпировку, как на дом
Лоусонов вновь обрушилась негаданная удача - оказывается,
фискальные агенты по какой-то банковской ошибке в течении
нескольких лет удерживали больше налогов, чем следует, и разница
была ему возвращена с извинениями. Первой покупкой, которую ему
довелось совершить на эти деньги, стал протез для его десятилетнего
сына. Играя с прессом для кофе, тот лишился руки.