- Замечательно, - искренне сообщил
Бес, делая новый глоток.
Один лишь Машинный Бог знал, откуда
Гном, едва сводящий концы с концами, достает роскошный немецкий
кофе. Но факт оставался фактом - при том, что сам пожилой
конструктор пил только сладкий чай, не менее полутора литров за
день, кофе в старом шкафчике из ДСП не переводился.
- Жрите, товарищи пролетарии, -
недружелюбно сообщил выдвинувшийся из кухни Графоман, бухнув на
чугунную подставку чугунную же сковородку с едва заметным под
наслоениями жира клеймом «Сталинградский рельсопрокат».
Стотридцатикилограммовая туша Графомана снимала у Оружейника
комнату в буквальном смысле «за еду» и мытье посуды. Этим вечером
приживалец сотворил настоящую картофельно-свиную колбасу в
настоящей же череве и запек картошку в старой духовке, разменявшей
полвека. Продукт одуряюще пах и шкворчал в той особенной,
неповторимой тональности, что сигнализирует об отменном качестве
продуктов, правильном температурном режиме и точном выборе момента
потребления.
Выполнив долг перед обществом,
Графоман что-то буркнул под нос - видимо пожелал доброго здравия и
аппетита - а затем убрел к себе. Сам шнифер-недоучка в посиделках
обычно участия не принимал, просиживая ночами за убогим
«калькулятором» в попытках освоить науку ломки программ на
сколь-нибудь приемлемом уровне.
- Золотой человек, - прокомментировал
Бирюк, кромсая складным ножом хлеб, классический нарезной батон из
советского детства. - Принес добро и куда-нибудь делся.
Крокер ничего не сказал, поглаживая
бороду, делавшую хозяина похожим на басмача. Четверка, собравшаяся
в небольшой комнатке вокруг раздвижного стола, зазвенела вилками.
Гном добродушно улыбнулся, щурясь в зеленоватом свете допотопного
монитора. Бес отхлебнул кофе, философски размышляя о превратностях
коммерции.
Давным-давно, в прошлой жизни он
читал историю о том, как в семидесятых годах ГДР арендовала во
Вьетнаме землю и организовала плантации под кофе, довольно
значительные - чтобы не переплачивать за любимый немецкий напиток.
Первый нормальный урожай готовились собирать лет через пятнадцать с
момента закладки, потому что мало воткнуть в землю кофейные кусты,
требуется создать полноценную экосистему, от специальных трав до
деревьев-затемнителей. Когда после корейского кризиса НАТО и ОВД
таки схлестнулись насмерть, тактический атом применялся всеми
участниками как праздничные конфетти, чуть ли не на полковом
уровне. Германская промышленность фактически пошла в расход,
однако, далекие кофейные плантации сохранились в
неприкосновенности, и в голодном послевоенном мире немецкий
bitteres Getränk оказался крайне востребован. На горьком напитке
вознесся первый германский трест, а слоган ««Старый Веймар» -
почувствуй утренний вкус коммунизма!» хоть и считался ныне
маркетинговым эталоном дурновкусия, был известен по всей планете.
[1]