Раздражение Демьяна набрало обороты,
и чем больше он этому сопротивлялся, тем ярче и отчетливее оно
выступало на передний план.
— Проводи ее ко мне, — отозвался
он.
Анжела скрылась за дверями, а Демьян
потер переносицу, снял очки и убрал в верхний ящик стола вместе с
бумагами. Показывать свою уязвимость Эльзе не хотелось.
Женщина Вальтера выглядела эффектно.
Строгий деловой костюм темно-синего цвета, голубая атласная блузка
и брошь, изящные полусапожки, умеренный макияж, светлые волосы
аккуратно уложены. Даже на невысоком каблуке она была одного роста
с ним. Демьян поднялся, чтобы поприветствовать ее, и встретил
взгляд, полный обломков льда. Эльза сдержанно поздоровалась,
возводя границы, и он нахмурился.
Немка по происхождению, она появилась
рядом с Вальтером после Второй Мировой. Когда русские вошли в
Берлин, ее отец, старший офицер СС застрелился, а мать повесилась.
Девчонка сбежала из раздираемой на части Германии, но в те годы
радужных перспектив для нее не было ни в одной стране. Эльзе
повезло в одном: Вальтер заметил ее и приютил у себя. Какое-то
время она жила при нем личной игрушкой, а спустя несколько лет он
ее изменил.
— Мы не закончили разговор по
телефону, — произнес он на безупречном немецком — чтобы сделать ей
приятное, — потому что я хотел переговорить с тобой лично.
— Признаюсь, я тоже, — жестко
произнесла она, — но я рассказала тебе далеко не все.
— Вот как? — Демьян пристально
взглянул на нее. — Почему же?
— Потому что, — Эльза глубоко
вздохнула, будто собиралась нырнуть или шагнуть в пропасть, а потом
быстро произнесла, — летом две тысячи двенадцатого Вальтер
собирался к тебе.
Демьян забыл про то, что собирался
предложить ей кофе. Первое потрясение едва миновало, а она
продолжала, не дожидаясь его ответа.
— Он договорился о встрече с тобой и
пропал, — Эльза цепко смотрела ему в глаза, — ты…
— Что? — резко спросил Демьян, одним
ударом перехватывая разговор. — Что я?
— Ты избавился от него, — Эльза
побелела как мел, но голос не дрогнул, — я знала, что рано или
поздно ты доберешься до меня на расстояние выстрела или с
фальшивыми сожалениями, но я не боюсь. Я ждала этого дня. Он все,
что у меня было. Будь ты проклят, Демьян.
Ярость Эльзы, пусть даже скованная
льдом, само по себе нечто. Проклятие на немецком прозвучало
хлестко, как удар хлыста. Какое-то время Демьян молча смотрел на
нее, пытаясь осознать происходящее. С каждым годом у них с
Вальтером находилось все меньше точек соприкосновения, но он
никогда не думал о том, чтобы избавиться от него.