- Матушка… - вымолвил мальчик и поднял взгляд на исхудавшую за
последние дни, бледную даже в сумерках госпожу Адэр.
Она полусидела на единственной постели, прижимая к груди темный
сверток из старых одеял. Глядя на нее, юный маг окончательно
осознал произошедшее.
- Это я? – все же спросил он, не боясь услышать ответ. – Это все
я?
- Ты спас нас, - дрожащим голосом сказала женщина. – Вэл…
- Спас… - повторил мальчик. Слово казалось горьким, как полынь,
и колким, как сосновая веточка. – Моя сестра…
Госпожа Адэр побледнела еще больше и скосила взгляд на сверток у
себя в руках. Вэлтин понял ее без слов и тихо всхлипнул.
Еще несколько недель назад он не знал, что мир бывает таким.
Жестоким.
Опасным.
Пугающим.
Он жил жизнью любого ученика в клане, отлынивал от занятий,
прятался от наставников и мастеров в кроне дерева за большим
амбаром. И злился из-за того, что отец оставил его дома, не взял с
собой в Золотой Город.
Он был любим, как может быть любим самый младший сын. Пятый, но
желанный. На него не возлагали надежд, ему не предъявляли
требований. Его не растили, как наследника клана, будущего главу.
Вэла ждала судьба одного из мастеров клана Адэр. Старшего мастера,
если он будет усерден и проявит себя с возрастом. Для остального же
у отца были старшие сыновья – надежда и опора.
Вэлтина мало волновали дела взрослых, а старший брат был как раз
взрослым, перешагнувшим двадцатилетие, хотя в сравнении с
долгожителями Темной Горы Ваттин все еще оставался сущим ребенком.
Вэл мало вникал в историю того, что не поделил брат с принцем. Он
понял только то, что красивая девушка, приезжавшая в клан несколько
раз, не будет жить с Адэрами, но он не помнил ни ее имени, ни
толком внешности. Она казалась ему красивой и яркой, как огненная
птица.
А потом на Темную Гору пришли темные вести, и матушка велела
людям готовиться к отъезду. Спокойная, понятная и однообразная
жизнь Вэла закончилась в один день.
Слабо вздохнув, мальчик медленно обхватил колени руками и замер,
уткнувшись в них лбом. По щекам катились слезы, а из горла
вырывался хриплый, почти звериный скулеж. Вернулась боль,
выкручивая суставы, дергая жилы, вытравливая из тела остатки
тепла.
Вэлтин замерзал, но у него не было сил и желания говорить об
этом родным.
- Мальчик, - позвал дядюшка. – Вэл.