Пусть там тебя согреет теплый край.
Любовь растим и убиваем сами.
Забудь весну, обиды, всякий вздор.
Пусть там корабль сияет парусами,
А здесь лишь "сердца выстывший мотор".
Стеной тростники - великаны пажи,
И ветер волной по метелкам пушистым,
И стража - осока, а листья - ножи,
Но песнь протекла разнотравьем душистым.
Береза с листа напоила певца,
И сорок коленцев серебряно льются.
Над озером сонным с расцветкой свинца
Соловушки трели стрекозами вьются.
По глади круги разошлись, и рука
Нимфеей молочною в такт закачалась.
Вода закипела бугром от рывка,
Как будто за песней вдогонку помчалась.
Русалочка выплыла в свете луны
И вышла на берег, встряхнув волосами,
И капли слюдой пронеслись вдоль стены,
Как лунная пыль, заблестев полосами.
Раздвинулась стража, пажи разошлись,
И пухом муравка под ноги ложится.
Над ней светлячков хороводы зажглись,
Ей любо по лугу, как ветер, носиться.
А там, под сосною, парнишка стоит,
И глаз оторвать от нее он не может,
И рвется сердечко, и сладко болит,
Поет соловьем, томной немочью гложет.
И каждую ночь он приходит сюда,
Ведь хохот ее переливчивей трелей.
Так мчится весной ручьевая вода,
Так он о любви говорит на свирели.
Свежа, как роса, и, как лед, холодна,
В озерную стынь этой ночью заманит.
Но нет у любви безнадежного дна,
Под трель соловья пусть смертельно обманет.
В Зазеркалье Лель глядится,
Льётся песни перелив.
Что-то феюшке не спится,
Вьётся голубем мотив.
Вьётся-бьётся перезвоном,
Нарезая вензеля,
Чисто, будто камертоном,
Выпевая: "Ля-ля-ля...".
А у феи льдинка в рамке
Из заснеженной лозы,
Белый мишка нижет в замке
Бусинки из бирюзы.
Зазеркалье - снов мельканье,
Чувств замёрзших кружева.
Средь полярного сиянья
Тишина, как синева.
"Ля-ля-ля..." ледовым градом
По небесной бирюзе.
Будет фея бусам рада:
Бирюза в стальной росе.
Что же скопила я? Отсветы бывших зорь,
Мыслей чужих обрывки, фото простых желаний,
Мелкую сыпь сомнений, словно бы в детстве корь...
Что это может значить в вечности мирозданий?
Будто вороний грай, громкая жизнь за окном
Бьется в стекло децибелом, хочет, чтоб я привыкла.
Но тишины родной свалится с неба ком,
Так невозможно мил, сердцем к нему приникла.
Что же такое я? Что сквозь меня течет?
Речка в часах песочных, ссохшаяся в песчинки?
Что-то молчит сосед - знающий все сверчок,
Видно, забили рот жизненные пылинки.
Все же шепни, дружок: "Это всего лишь марь,