Ведь запах земли каменистой сильнее, чем лотос,
Сильнее, чем страх, чем судьба, чем Богов повеленье.
Достигнута Троя... Но как же достигнуть Итаки?
А если бы Мойры грядущего тайну открыли?
Увидел бы ты, Одиссей, как, вернувшись в отчизну,
Убьешь женихов Пенелопы, что так ей постыли,
Ведь в доме твоем они пировали без меры.
И, круг завершив, будешь жить в обретенном покое.
Но только изменишься ты, не стремясь никуда.
И даже твой сын Телегон, не предвидев такое,
Тебя не узнает, убьет и женой назовет Пенелопу.
О, вечные Боги! Хвала Вам, что скрыли от смертных
Грядущего тайну. Груз этот для нас не под силу.
Мы Родину любим сильнее, чем жен своих верных,
Иначе зачем нам ковчег под названьем "Земля"?
Ведь в памяти нашей навечно корабль Одиссея
К земле каменистой стремится, вселяя надежды,
Пройдя испытанья, изведав всю силу Борея...
Достигнута Троя... Но как же достигнуть Итаки?
Мы обращались с ним, как с бронзовым. Уже как
с памятником. А он был самый обыкновенный человек.
Подверженный простудам. Вечно в гриппу. Со слабыми
нервами...
И. Э. Бабель
Быть революции певцом непросто.
И ритмы стары, и не те слова.
А жизнь - плакатом, будто в "Окнах РОСТА",
Но даже смерть в России не нова.
Стих во весь голос горло рвет до срыва.
Любовь, конечно, "ураган, огонь, вода",
Но, как в кинематографе, игрива
И так зависима от "нет" и "да".
И снова клочья грез, надежд осколки.
Так утла эта лодочка любви.
В слезах своих лови ее обломки
И парус вдохновения лови.
Такой улов тебе давно известен.
Но быть или не быть? Вот это не игра.
Хотя вопрос не нов, но вновь до жути честен.
Любовь - курок, любовь - приказ "пора!".
От одиночества невыносимый холод.
Октябрьская весна прошла давным-давно.
А следом не тепло, а следом - страх и голод,
Рвачи и выжиги... Что дальше? Все равно.
Как тяжела поэзии десница!
Временщики все сумрачней глядят.
У них почти неразличимы лица,
Но щелки глаз следят, следят, следят...
Так быть или не быть опять заводом,
Кующим счастье, только не себе?
О, как весна страшна под нашим небосводом...
А пули маков цвет уже пророс в тебе.
И ты отчалишь, Командор, без парохода.
Тебя не воскресить в каком-нибудь стишке.
Но будет море потрясенного народа
С твоим стихом, как "с Лениным в башке".
Пусть поплывет твой грузовик железный
Не в Це Ка Ка, а в человечий рай.
Здесь будешь бронзовым - подарок лестный.