Земля покачнулась у меня под ногами. Кожа на лице
запылала. Невольно я сжал кулаки. Секурист, явно наслаждаясь,
наблюдал за моей реакцией. Он явно ждал от меня каких-то слов. Но
мне не задано никакого вопроса. Не предъявлено обвинения. Мне не на
что отвечать. И, если это обычные дети, кто тогда душил Микки и
Фатиха?! Что, в медсанчасти у всего персонала тоже
галлюцинации?!
– Благодарю, что сочли возможным поделиться со мной
этой информацией, господин риттмейстер. Она наверняка строго
секретна, я ценю ваше доверие и постараюсь оправдать его в
дальнейшем!
Лицо у него едва заметно дрогнуло. Похоже, чего
угодно он ожидал от меня, только не подобного заявления. Однако
«человек Иоахима» тоже умел держать удар.
– Информация, само собой, совершенно секретна. Но,
ефрейтор, вам не интересно узнать, отчего вас не привлекают к суду
за убийство несовершеннолетних имперских граждан?
– Полагаю, господин риттмейстер, остальные солдаты
моего отделения подтвердили мой рассказ. И, кроме того, иллюзия –
если это была иллюзия – не рассеялась после… моего
выстрела.
– Отлично держитесь, ефрейтор, – многозначительно
уронил риттмейстер. – Вы правы, мы уже опросили других. Пока вы
спали, – он усмехнулся. – Все как один действительно подтвердили
вашу версию. Особенно красноречив был рядовой Варьялайнен. То есть
вы – и не только вы, но и несчастные дети – находились под очень
мощным гипновоздействием, ефрейтор. Мы выясняем механизм этого
воздействия. Было ли оно псионическим, химическим или каким-либо
ещё. Но это уже не ваша компетенция, ефрейтор. – Он поднялся. –
Само собой разумеется, всё, о чём мы с вами говорили, должно быть
сохранено в полной тайне.
– Так точно, господин риттмейстер!
– Можете идти, ефрейтор, – и секурист повернулся ко
мне спиной.
Вот такие пироги с котятами, как говаривал тот самый
профессор Обручев, заслуженный деятель науки, академик
Императорской Академии Наук, которого давно и упорно приглашали
лучшие университеты «полноправных» планет и который упорно отвергал
все приглашения, предпочитая оставаться не ректором, не деканом
даже – скромным заведующим небольшой кафедрой в маленьком
провинциальном университете, дипломы которого лишь совсем недавно
стали признаваться в остальной Империи…
Под бронёй, по спине, груди, бокам с меня градом лил
пот. Дети. Галлюцинация. И шрамы на шее Микки с Фатихом тоже,
наверное, галлюцинация. Надо было спросить секуриста, а возможно ли
вообще нанесение подобных ран человеческими руками, руками ребёнка,
даже если этот ребёнок «под гипнотическим воздействием»? Откуда
возьмутся силы? Загадочные «резервы человеческого организма», о
которых так любят писать бульварные газеты? Не верю. Нет. Не может
такого быть. Абверовец меня просто проверял. По каким-то своим
внутренним причинам. Может, ему надо было выяснить, как я
отреагирую на такое… известие. Зачем, почему – не мой вопрос. До
поры до времени мне нет резона вставать на пути у этого
ведомства.