— Тогда одевайся, пойдем на
воздух.
— Да мне только сапоги надеть и
ватник, — ляпнула Юлька, и потом подумала, что в новой шубке,
которую ей подарил папа, она выглядит куда лучше...
— Где твои сапоги? На веранде?
— Да, наверное.
Егор вышел, и Юлька закрыла лицо
руками. Как хорошо! Как чудесно! Так чудесно, что невозможно
дышать. Так хорошо, что кружится голова. И мысли путаются. Хочется
плакать и петь.
А он, прикрыв за собой дверь, стоял
уткнувшись лицом в косяк и сжав ладонями виски. От того, что ему
тоже хотелось плакать и петь. И тоже нечем было дышать.
Егор вернулся не больше чем через две
минуты, в сапогах и расстегнутом ватнике, и нес в руках ее белые
дутые сапожки. Его лицо было спокойным и непроницаемым.
— Как ты догадался, что это мои? —
спросила Юлька удивленно.
— Видел, — он пожал плечами.
Юльку качнуло на пороге веранды, но
Егор поддержал ее под локоть. Поддержал ровно настолько, чтобы она
не упала, и сразу убрал руку, как будто обжегся.
И вдруг остановился. Словно вспомнил
о чем-то. Юлька успела обогнать его на два шага и удивленно
обернулась: он стоял и выглядел растерянным. И лицо его побледнело,
так побледнело, что это стало заметно в тусклом свете лампочки над
крыльцом.
— Что-то не так? — испугалась
Юлька.
Он встряхнул головой.
— Нет, все нормально. Пойдем.
Юлька подумала, что не все нормально,
он обманывает ее. И в прошлый раз, когда он выходил на улицу, тоже
было не все нормально. Но она не решилась спросить о том, о чем он
хотел умолчать.
А на улице падал снег — крупный и
пушистый. В свете лампочки он искрился и переливался всеми цветами
радуги, а внизу, наоборот, выглядел матовым и теплым. Было тихо.
Так тихо, как бывает только зимой. Так тихо, что Юлька слышала, как
снежинки падают на крыльцо. Легкий мороз тронул ее горячие щеки, и
у нее сладко защемило в груди. Как замечательно! Чудо, так внезапно
произошедшее под новогодней елкой, никуда не пропадало. И волшебная
ночь только начиналась. И кто знает — может быть, за этой волшебной
ночью наступит волшебное утро?
Егор оглянулся в сторону леса, и
Юлька увидела, как передернулись его плечи.
— Ну что? Куда пойдем? — спросил он
непринужденно, но прозвучало это натянуто.
— Пойдем к реке.
Он кивнул и сбежал с крыльца. Как
будто прыгнул в воду.
На дороге к реке не горело ни одного
фонаря. Она вилась среди леса, но не того, большого, который
начинался в двухстах метрах от Юлькиного дома, а небольшого
перелеска, шириной едва ли больше Юлькиного участка. Но выглядел он
очень похожим на настоящий: еловые лапы, засыпанные снегом,
нависали над дорогой, кусты по краю погрузились в высокие сугробы,
а за ними было белым-бело, и на фоне белого снега терялись темные
стволы деревьев. Белая дорога между двух еловых стен уходила вдаль,
а над ней светлело небо.