Берендей вздохнул. Хмель развязывал
ему язык, и он запросто мог болтнуть лишнего.
— Хорошо. Вам я расскажу. Только не
говорите об этом Юльке. Обещаете?
— Обещаю.
— Я обходил лес — я часто обхожу лес.
Вот этот лес, который за окном кухни. Он кончается здесь, а
начинается около моего дома, километров семнадцать отсюда по
дороге. И за мной кто-то погнался, я не видел, кто: я просто
убегал. И добежал до вашего дома. Кстати, я и ватником вашим без
спросу пользуюсь, потому что свой скинул в лесу.
— Ватниками здесь все без спросу
пользуются. Ну и..?
— Когда вышел из леса, увидел ребят и
салют. Хотел напроситься в компанию, но никто не заметил, что я со
стороны пришел. Наверное, потому что в свитере был. Вот и все.
— Слушай, так сколько же ты
пробежал?
— Километров десять.
— Ты можешь пробежать десять
километров по снегу? В лесу?
«Ну вот, — подумал Берендей, — уже
начал болтать лишнее».
— Могу. Я с детства в лесу живу.
Она восхищенно покачала головой:
— Это здорово… Ты думаешь, за тобой
гнался медведь?
— Вообще-то я сомневаюсь. Я ведь его
не видел, только слышал. Дело в том, что человек не может бежать
быстрей медведя. А я, выходит, бежал быстрей.
Он снова чуть не назвал его
бером.
— Выходит. Ты спать еще не
собираешься?
— Да нет, — Берендей смутился. —
Можно мне у вас помыться? Я… покойника тащил, мне до сих пор
кажется, что он… Что от меня мертвецом пахнет.
— Мог бы не спрашивать. А я пойду
спать. Когда молодой была, как Юлька, могла ночь напролет гулять. А
сейчас уже не могу.
Она поднялась и потянулась.
— Там полотенца висят, любое бери, я
чистые повесила.
Берендей кивнул.
— Ну что, спокойной ночи? — она
улыбнулась. Как будто потрепала его по волосам.
— Спокойной ночи, — ответил он.
Берендей зашел в ванную и хотел
открыть воду, когда услышал за перегородкой отчетливые голоса.
— Да ты что? С ума сошла? Ты видела,
во что он одет? — это явно говорила Людмила.
Берендей замер. Надо было немедленно
включить воду, за шумом воды он не услышит их голосов. Но рука не
желала этого делать.
— Ну и во что?
— У него джинсы за пятьсот рублей, и
свитер, небось, самовяз.
— Людка, таких джинсов не бывает.
— Ага, ты слишком хорошо живешь,
поэтому не знаешь. На любом вещевом рынке.
— А самовяз сейчас в моде, между
прочим.
— Он в моде, когда тебе его за пять
тысяч под заказ связали. А когда бабушка три старых распустила и
новый сделала, это, прости меня, совсем другое.