— Будет плохо видно, какие игрушки
снимать, — она почувствовала, как в темноте он пожал плечами. Но он
не возражал, даже наоборот, ему эта идея пришлась по вкусу.
— Ну и что? Зато будет красиво.
Ей показалось, что он улыбнулся. И с
улыбкой двинулся к елке. И двигался он так легко, как будто видел в
темноте. Она опять подумала, что Егор нравится ей все больше. И
перестала искать этому объяснения. Просто с ним ей легко и хорошо.
Уютно. Спокойно. Весело. И ничего не надо объяснять, можно вести
себя так, как ей нравится, и не думать о том, какое впечатление она
производит.
Елка вспыхнула двумя сотнями
крошечных огоньков. Юлька точно знала, что их ровно две сотни,
потому что сама покупала эти гирлянды и сама вешала их на елку.
Сначала они светили все вместе, потом стали медленно гаснуть, а
потом начали перемигиваться. Это было похоже на волшебство. И то,
что новогодний праздник прошел, потеряло значение. Вот же он,
праздник! В разноцветных огоньках на пушистых еловых ветках! И под
этими разноцветными огоньками запросто может случиться чудо.
— Я так люблю елку, — мечтательно
прошептала Юлька. — Мне кажется, когда горит елка, обязательно
случится что-нибудь волшебное.
Егор посмотрел на нее и поднял
брови:
— И чего бы волшебного тебе
хотелось?
— Не знаю, — улыбнулась Юлька, — мне
не придумать. Чего-нибудь очень красивого…
— Вон, смотри, наверху два шара
битых, видишь? — Егор показал Юльке почти на самую макушку.
Разбитые игрушки и вправду были незаметны, хотя света вполне
хватало.
— Неа, — честно ответила Юлька,
рассмеявшись и запрокинув голову.
— Сейчас я сниму. — Он подставил
стул, легко поднялся на него и потянулся вверх. Только тут Юлька
увидела шар, верней, то, что было шаром до того, как разбилось, —
теперь он больше походил на маленькую звездочку.
— И как их умудрились разбить? Так
высоко.
— Один — пробкой от шампанского. А
остальные — на спор, оливковыми косточками, — Егор рассмеялся.
— Какое безобразие мы устроили… —
вздохнула Юлька.
— Держи, — Егор протянул ей разбитую
игрушку, она осторожно взяла ее в руки, а он уже потянулся за
следующей.
— На, — он опять протянул ей руку, и
Юлька, забирая осколок шарика, случайно коснулась его руки. Он
снова потянулся наверх, а Юлька замерла. Как будто током ее ударило
это прикосновение. Нет, не током. Током бьет омерзительно. А это
показалось удивительно приятным. И в том месте, где ее рука
дотронулась до его руки, остался теплый след — щеки загорелись
помимо воли.