– Как видишь, – комментирует он, – было два нехилых удара.
– Вижу, но я не видел, – отвечает потрясённый Роман.
– Это и есть «Щелчок волшебника». Тут он даже двойной, а вообще для того, чтобы потрясти
противника, хватит и одного.
И тут Роман понимает, что он сделает всё, чтобы обязательно освоить этот приём. Целый месяц
изо дня в день он ходит потом за Махониным, напрашиваясь в ученики.
– Зачем тебе это? – спрашивает прапорщик, кажется, уже жалея о своей откровенности.
8
– Потому что это красиво выглядит и красиво называется.
– Ага, – как-то даже злорадно усмехнувшись, говорит Махонин куда-то в сторону, или воде как
докладывая кому-то, – наша рыбка сглотнула наживку…
– Кроме того, – настаивает Роман, – я знаю, что я способен его освоить. И уже только поэтому
должен это сделать.
– О! – удивлённо оглянувшись, восклицает прапорщик. – Речь не мальчика, но мужа.
Убедительно, убедительно. Но ты ещё себя не проявил.
Если и раньше на занятиях по рукопашке более прилежного ученика, чем младший сержант
Мерцалов не было, то теперь нет и вовсе. Он терпит всё, отдаёт занятиям каждую свободную
минуту, если не читает свою сельхозлитературу. Он готов как угодно услужить прапорщику, лишь
бы тот сдался. Самостоятельные занятия ничего не дают – что-то он делает не так. Странная
задача – научиться тому, чего будто и нет. Это до какого же совершенства и простоты нужно
оттачивать что-то, чтобы оно стало невидимым?! Однажды прапорщик застаёт его за тренировкой,
наблюдает и не удерживается, чтобы не указать на одну очевидную ошибку. С того всё и
начинается.
– Ты меня просто достал, – признаётся Махонин.
Их занятий никто не видит, а если и видит, то не много в них понимает. Собственно, прапору и
самому нужен напарник для тренировок.
– Знаешь, Справедливый, – признаётся он как-то, – тоскливо мне здесь. Но ждать уже не долго
– скоро снова по самые ноздри вчухаюсь в настоящую жизнь.
И, говоря это, он кивает в сторону той пыльной страны, границу с которой они охраняют.
– И всё же, – говорит он однажды, – это не тренировки, а так – баловство. Без контактного боя
ты не боец. Вкус боя – это вкус крови, в том числе и собственной.
– Так давайте, – тут же соглашается Роман.
– А не боишься?
– Боюсь. Но если надо, значит надо.
– Прямо сейчас?
– Ну, как говорит мой отец, чего тянуть с хорошим делом?