Пролог
Олег ощутил, что мир вокруг него начал кружиться со все
увеличивающейся скоростью, а вот сердце наоборот, болезненно бухнув
напоследок, попыталось остановиться. Спустя мгновение добавилась и
странная резь, источники которой располагались в уголках его глаз.
Кажется, это рефлекторно выделившаяся под влиянием эмоций соленая
влага упорно пыталась пробить себе дорогу наружу через тот бифштекс
средней прожарки, в которой превратилось лицо чародея. Вот только у
неё не было и шанса пробиться сквозь воспаленные ткани,
алхимические мази и вышитые рунами бинты, придающие волшебнику вид
мумии, которую какой-то шутник сначала вытряхнул из саркофага, а
потом обрядил в черный парадный костюм, являющийся одним из
немногих видов одежды, уместной на данном мрачно-торжественном
мероприятии.
-Анжела, как ты могла...- На продолжение фразы покачнувшемуся от
нахлынувших на него эмоций чародею не хватило дыхания. Волшебник
попытался привычным усилием воли взять под контроль начавший сбоить
организм, но потерпел позорное поражение, следствием которого
случилось несколько судорог, прокатившихся по его многострадальному
телу. Если бы стоящие рядом друзья не подхватили его под локти,
содрогающийся в корчах Олег и вовсе бы мог упасть носом в землю.
Вернее, зачарованными бинтами, поскольку из-под ровного слоя
покрытых рунами заживляющих повязок ничего особо и не высовывалось,
так как высовываться было, в общем-то, и нечему. Пусть удар высшей
магии и достал чародея лишь жалкими отголосками своей изначальной
мощи, но этого почти хватило, чтобы изжарить волшебника в котлету.
И ожоги, после которых восемьдесят процентов мягких тканей лица
пришлось удалять, пока не загнили, пятнали собою не только тело
волшебника, но и его дух, заметно осложняя одаренному попытки
сплести пустяковое, казалось бы, заклятие.
Громыхнули пушки, холостыми выстрелами свидетельствуя о важности
данного момента. Впрочем, военный салют действительно был весьма
уместен, поскольку мероприятие, собравшее множество людей в военной
форме, гражданской одежде и причудливых одеяниях волшебников, для
одних означало новые возможности и путь на вершину общества, а
другим гарантировало завершение их карьеры и жизненного пути.
Примером последнего мог служить мычащий чего-то в кляп мужчина,
облаченный в дорогую шелковую рясу белого цвета с серебряным шитьем
и жемчужными узорами, которого сейчас запихивали в небольшой сруб
из сухого дерева, построенный прямо на главной площади
Ростова-на-Дону и обильно сбрызнутый зажигательной жидкостью,
вышедшей из-под рук опытных алхимиков. Процедура аутодафе в
Возрожденной Российской Империи могла проводиться по нескольким
вариантам, и сейчас использовался почти самый милосердный из них,
что уберегал казнимого от кривляний на потеху публике и обеспечивал
ему относительно быструю, чистую и комфортную смерть. Но на то,
чтобы принять яд или хотя бы оказаться задушенным перед встречей с
огнем, былых заслуг осужденного преступника все-таки не
хватило.
