Спасибо Джиллиан и всем, кто работает в «Piatkus», за то, что приняли меня «на борт» и оказали всемерную помощь и поддержку.
Выражаю особую благодарность Дженни, моей «Бет» во плоти, которая помогала мне по хозяйству, – ее нелегкий труд позволял мне выкроить несколько дополнительных часов в неделю для работы над романом.
Всем моим подругам – в том числе Сью, Гвен и Джен (со школьной скамьи); Лесли (с незапамятных времен!); собутыльницам – Джеральдине, Мэрилин и Ребекке, Салли, Джанет и Бренде; всем моим сотрудницам – в первую очередь Луизе, Пэт, Сандре, Лоррэйн, Рейчел и Кэрол. И многим-многим другим… с благодарностью за поддержку!
Понедельник – это тупик Парк-Фарм.
У каждого дня – свой маршрут и свои неприятности. Понедельник не так уж плох, во всяком случае лучше, чем пятница, и на то есть ряд причин (главная – полуодетый мужчина с избытком половых гормонов, впрочем, обо всем своим чередом). Утром в понедельник – как и в любой другой день – в тупике Парк-Фарм не так уж плохо, конечно, если там жить, а не работать, как я.
Встать утром в понедельник мне ничего не стоит.
Даже сегодня я проснулась без труда, хотя за окном моросит дождь, а небо черно от туч, словно сейчас полночь, а не четверть девятого утра.
Четверть девятого?!
Я подскакиваю как ошпаренная. Хотелось бы думать, что я делаю это грациозно, как испуганная газель, но скорее я смахиваю на страдающую подагрой гориллу.
– Зачем ты бежишь в ванную? Ты промокнешь и заболеешь!
Это Элли, моя четырехлетняя дочь, которую занимают любые физиологические отправления. Наверное, когда она вырастет, ей прямая дорога в медицину.
– Я бегу, потому что проспала! – кричу я, на ходу сбрасывая пижаму на пол и одновременно включая воду в ванной. – Элли, быстро одевайся. Мы опаздываем.
– Мамочка, почему ты такая злая? – без особого интереса спрашивает дочь, наблюдая за мной. – Почему звенит будильник? Почему ты его не выключаешь?
– Черт знает что! – бормочу я, несусь в спальню и с размаху шлепаю по будильнику. – Ставишь его на семь пятнадцать, а он звонит в восемь!
