— Ты дождешься меня? — спросила я. Протянула руку для
поцелуя. Хорошо, что пальцы не дрожат.
Рик склонился над моей рукой, почти как взрослый.
Выпрямляясь, обжег взглядом синих глаз. Почему я каждый раз улыбаюсь, словно
дурочка, когда он так смотрит?
— Обязательно. Я буду писать каждый день.
Мама едва заметно покачала головой. Вернемся домой, и она
снова начнет отчитывать: «Не морочь мальчишке голову, он тебе не нужен!» Ох, да
о чем я! Это она вернется домой, а у меня впереди две недели морем.
Я растянула непослушные губы в кокетливой улыбке.
— Это ты сейчас так говоришь. А потом вырастешь и
забудешь.
Шесть лет! Шесть лет вдали от дома! Нет, я не буду
плакать, бесполезно. Отец опять скажет что-нибудь вроде «не реви, Цветик, ты же
Эйдо», мама снова начнет рассказывать, что до сих пор переписывается с
подругами из пансиона, про блестящее образование: Бенрид — центр наук и
искусств. Что тоже грустила поначалу, но потом все прошло.
— Я буду ждать, — сказал Рик, и что-то такое промелькнуло
в его голосе, от чего мои щеки налились жаром. Я выдернула руку, которую он до
сих пор не выпустил из своих пальцев — горячих и сильных.
Забудет. Как уже забыл, что в детстве обзывал меня
малявкой. И как сунул лягушку в корзину с земляникой, а потом хохотал, когда она
выпрыгнула мне в лицо. А я-то все помню, так что пусть теперь смотрит и
вздыхает.
О чем я? Не станет он на меня смотреть — просто потому,
что я буду далеко. А писать каждый день… через море? Его родителям быстро
надоест выбрасывать деньги. Да, лорд Бенедикт Мортейн богат и щедр, но…
Я не хочу никуда уезжать!
— Хватит, дети, — вмешался отец. — Никто не будет
задерживать корабль ради вас.
Он распахнул объятья, и я бросилась в них, ткнулась носом
в грудь, вдохнула такой знакомый запах — табака, кожи и лошадей.
— Выше нос, Цветик, — улыбнулся он, отстраняясь. — Шесть
лет пролетят быстро. Вернешься совсем взрослой и настоящей красавицей.
— Роза и сейчас… — Рик вспыхнул и осекся, смешавшись.
Отступил, неотрывно на меня глядя, словно хотел насмотреться на все эти годы
вперед.
Мама порывисто обняла меня, пряча блестящие от слез
глаза, и я прижалась к ней. Надо же, я уже почти догнала ее, а когда приеду,
наверное, вовсе перерасту.
Мамин дар пах акацией. Как же я буду теперь без нее? Ну
да, я уже не маленькая, и мне не нужно читать сказки и вытирать слезы. Нет, и
сейчас не нужно! Я прокусила губу.
