Полтора месяца с момента наступления Беды. Старый мир
исчез, словно его и не было никогда, и даже огромный, брошенный
людьми город, раскинувшийся рядом, уже не убеждал в том, что совсем
недавно у нас была совсем другая жизнь. Тесный двухместный номер в
старом общежитии для слушателей академии с удобствами в конце
коридора казался уже привычным и даже комфортным жильем –
достаточно было увидеть, как живут те, кому не так
повезло.
А мы… у нас вроде все нормально, если по новым
понятиям судить. Есть жилье, есть оружие, есть машины, нас даже
кормят и снабжают горючим, премируют за удачные вылазки и относятся
с уважением. Есть, правда, и минусы – очень легко можно остаться
без башки, и это еще не худшая из доступных опций. Худшая – это
превратиться в смердящую безмозглую тварь и так бродить по земле
или валяться в мертвецком беспамятстве в каком-нибудь грязном
подвале, ожидая появления добычи поблизости. Нет, лучше уж без
башки, как-то честнее перед мирозданием получается, если такое еще
осталось. Потому как сам факт, что мертвые идут по земле, чтобы
питаться от живых, уже заставляет усомниться в существовании
каких-либо его основ.
Если быть честным, ну хотя бы в глубине души, то надо
прямо сказать – этот день я оттягивал всеми возможными способами.
Не признаваясь в этом даже самому себе, я старательно и увертливо
избегал сделать первый шаг по дороге, ведущей от безопасности
территории учебного центра «Пламя», куда занесла нас прихотливая
судьба, до затерянного в вятских лесах ЗАТО[1] Горький-16. Оранжевый пенопластовый
параллелепипед размером с два кирпича, в который были запаяны
титановые капсулы с так называемым «материалом», должен был быть
доставлен в этот тайный город, в такой же тайный военный центр.
Именно этот контейнер, хранящийся в сейфе секретной части центра
«Пламя», был и главным побудительным мотивом к этому походу, и
главным моим извинением перед самим собой, которое позволяло
принимать решения, не всегда даже до конца моральные. У нас есть
миссия – или епитимья, как хотите, так и называйте, – и она должна
быть исполнена.
Тут я чуть-чуть душой покривил. Миссия, или епитимья,
есть только у меня и еще у девушки по имени Ксения Дегтярева –
именно нас судьба намертво привязала к тем роковым событиям, из-за
которых погиб окружающий нас мир. И грех было бы отрицать тот факт,
что немалая доля нашей вины в этом тоже есть, и если хочется еще
смотреть на себя в зеркало, не пытаясь при этом каждый раз плюнуть,
то епитимью надо исполнять. Смывать кровью, как говорили в
Отечественную.
