Город будет всех сравнивать только с
тобой,
Город будет всех мерить по меркам
твоим,
Уходя – возвращайся по льду, и зимой
Допоем, доиграем и договорим…
«Зимовье зверей». Уходя – возвращайся
– Это ты его убила?
Женщина сидела перед дознавателем и не знала, что
сказать.
– Признавайся, это ты его убила?!
«Я хотела. Я хотела, слышишь, хотела!»
– Ты?!!
«Я смотрела в его холеное лицо и думала о том, как
желаю, чтобы его не стало. Чтобы никогда не было в моей жизни!!! Я
видела его гнусную ухмылку, его наглые, бездушные глаза, прекрасно
понимающие, что мне никуда от него не деться, упивающиеся этим…
Снова и снова я представляла, как вонзаю нож ему в шею, как буду
наслаждаться его хрипом, ужасом и недоумением в его глазах, его
кровью, хлещущей как из прирезанной свиньи. Впрочем, он и был
свиньей».
– Ты его убила, говори!!!
«Да, я».
Зима в Стонхэрме, по представлениям знахарки и
ученицы Магического Университета Ивы, была неправильная. Во-первых
и в самых ужасных, там почти не было снега. Уроженцы Каменного
города клялись-божились, что в следующем, втором по счету
месяце,[1] он обязательно появится,
но никак не раньше. Вроде как снег в первый зимний
месяц[2] – это нонсенс.
Извращенцы.
Во-вторых, было жутко, просто ужасающе холодно. И не
оттого что действительно низкие температуры, а из-за промозглых
северных ветров со стороны моря. Да еще и влага постоянная – порт
все-таки, к тому же множество речек и каналов вдоль и поперек
пересекают город – леденела прямо в воздухе, невидимыми острыми
иголками вонзаясь в кожу.
Из-за этого в Стонхэрме в студень никто не носил
привычных Иве шуб. Зато все вокруг были поголовно обряжены в
кожаные, особой выделки куртки и тяжелые плащи, якобы не
пропускающие холод, влагу и ветер. Знахарка же придерживалась иного
мнения по поводу того, как надо выглядеть зимой. Но поскольку
заподозрить все население города в розыгрыше над одной юной
травницей было бы глупо, то девушке приходилось убеждать себя в
том, что тут просто не знают, как должно и правильно одеваться в
подобное время года. Это, впрочем, не мешало ей носить то, что и
все, но при этом знахарка мерзла нещадно, а изменить ситуацию к
лучшему ей не удавалось: даже ее учитель и куратор Владигор
объяснял подобный дискомфорт ее непривычкой к такого рода
погоде.
