I won't stay long
In this world so wrong...
Сознание вернулось мгновенно. Вот только что я плавал в какой-то
странной, белесой пустоте, как вдруг, в течение тысячной доли
секунды, она превратилась в тьму. Грань между переходом от
беспамятства к тьме под веками, и от нее - к свету яркой лампы,
висящей под потолком, была резкой, словно острие ножа. Я услышал
судорожный вздох, и только через невыразимо долгую секунду понял,
что этот вздох вырвался из моей груди.
Стон. Тоже мой. Почему-то понимание того, что я все еще живу, не
принесло ожидаемого облегчения. C другой стороны, а чего вы хотели
от того, кто так мечтал свести счеты с жизнью, что прыгнул с
моста?
Значит, все-таки спасли. Хм… Не то, чтобы я не рад, но… Пожалуй,
присутствует некая досада от того, что мне не удалось довести свой
замысел до конца.
- Он пришел в себя!
Взволнованный голос. Кажется, женский.
Не слишком яркий, в общем-то, свет ослеплял, перед глазами все
расплывалось, словно кто-то забыл подкрутить резкость на экране.
Пришлось снова прикрыть веки, дабы приглушить резь под ними.
Послышалась какая-то возня, по самому краешку сознания скользнула
мысль, что это может быть важно. Но снова открыть глаза было выше
моих сил. На несколько секунд я позволил себе скользнуть в небытие.
Понадобилось неожиданно сильное усилие воли, дабы вернуться оттуда,
и снова начать кое-как воспринимать действительность. Однако резь,
что поселилась в моих глазах, не спешила уходить, так что я
предпочел оставить веки закрытыми.
- Гарри, - снова голос. На этот раз мужской. Властный, резкий.
Странно-знакомый, но я так и не могу понять, чей именно. - Гарри,
ты меня слышишь?
Понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что обращаются
ко мне. Захотелось сказать, что они ошиблись, что я - вовсе не
какой-то там Гарри, а самый натуральный Владимир Симанович -
32-летний житель Риги, который не слишком-то успешно пытался свести
счеты с жизнью. Но голос не подчинялся мне, я мог лишь беспомощно
приоткрывать рот, едва разлепляя губы, и пытаясь совладать с
одеревеневшим, жестким, словно кусок застывшей смолы, языком.
- Мистер Озборн, я снова прошу вас удалиться! - похоже, этот
голос уже принадлежит медсестре, или какому-то доктору. Только они
умеют генерировать такой тон - властный, и в то же время, не
раздражающий. - Ваш сын в порядке, ему просто нужно время, чтобы
восстановиться! Но вы, своим поведением лишь мешаете лечению!
