Действие шань-си закончилось внезапно.
Невидимые серебряные струны еще дрожали в пальцах, отзываясь во
всем теле волнами зудящей, пробирающей до мозга костей энергией, в
венах клекотали бесцветные флюиды, а картина перед глазами все еще
выглядела сложенной из переливающихся всеми цветами ворсинок. Но
это уже был пост-эффект, Маадэр почувствовал его с сожалением,
которое концентрированной хиной выступило на деснах и у корня
языка.
Тело казалось невесомым, его внутренний серебряный каркас ничего
не весил, но теперь серебряные струны расплавлялись, темнели и
сворачивались, как обожженные змеи в узких логовах, проточенных
внутри костей. Каждая клетка тела твердела и наливалась тяжестью,
такой, что уже невозможно было ровно сидеть в кресле.
Неизбежно-отвратительный пост-эффект. Прощальный подарок скверного
красного шань-си по сотне за грамм.
Маадэр скривился.
Во рту был скверный синтетический привкус, отдававший чем-то
аптекарским и соленым. Отвратительный привкус, тем более
невыносимый, что издавали его не остатки рассасывающейся китайской
дряни, а само тело. Еще полчаса назад оно было сильным, надежным,
крепким, выточенным из самой крепкой стали, заключало в себе целую
Вселенную, безумное множество красок и самые совершенные звуки, а
теперь оно превратилось в медузу, полурастекшуюся по гладкой
поверхности кресла, этакую жалкую бездумную тварь, отчаянно
старающуюся ощутить стремительно уходящее, как волна прилива,
ощущение наркотического кайфа хотя бы самыми кончиками безвольно
обвисших щупалец.
«Ты прав. Отвратительно, — согласился Вурм, — Ты пахнешь как
труп в болоте».
Шань-си перестал действовать, следовало осознать это и
прекратить попытки замереть, слившись с теплым деревом. Перебить
отчаянное желание стать водорослью. Чем-то неподвижным,
нечувствующим и равнодушным. Спокойным. Неодушевленным. Перестать
цепляться за отходящее ощущение пост-эффекта, открыть глаза.
У Маадэра ушло на это полминуты. Облизав пересохшие и твердые
губы, он осторожно поерзал в кресле.
— Китайская грязь… Из чего они ее делают? Куриный помет?
«Из мозга старых идиотов».
Вурму тоже было плохо. Он съежился и, казалось, был готов
зашипеть от прикосновения. Шань-си на него действовал иначе, как
заметил Маадэр, и, хотя тоже приносил удовольствие, требовал еще
более суровой расплаты. Поэтому Вурм не любил шань-си. Он
предпочитал эндоморф, но Маадэр никогда не принимал его раньше
полудня. Сейчас была половина одиннадцатого.
