2659 год галактического
календаря.
База ВКС Союза
Центральных Миров кодовое название «Черная луна».
– Они причаливают!
Датчики взяли увеличение и на
обзорных экранах появился крейсер «Ворон», приближающийся к
стыковочным докам станции.
– Работайте по обычному протоколу, –
обронил Дорохов.
Дмитрий Алексеевич слыл человеком
незаурядным. Первая Галактическая застала его на Элио. В ту пору он
только закончил академию астронавтики и служил на борту грузового
корабля «Игла».
Свой первый бой Дорохов принял при
прорыве блокады Дабога[1], во время
эвакуации беженцев с сожженной ядерным огнем планеты, затем
командовал крейсером, прошел всю войну, а после победы попал под
опалу адмирала Воронцова, следствием которой и оказалась ссылка на
военную базу, расположенную в глубоком космосе.
С тех пор прошло много времени.
Несмотря на преклонный возраст, он сохранил черты и осанку
кадрового офицера. Вне зависимости от политических ветров, Дорохов
всегда оставался верен своим личным принципам, за что, собственно,
и впал в немилость.
Сегодня ему предстояла нелегкая
встреча. Крейсер, сближающийся со станцией, нес на борту вымпел
верховного командования. Что понадобилось Воронцову, Дмитрий
Алексеевич не знал, а уж тем более не стремился к личной встрече:
их пути с адмиралом давно разошлись. Как и взгляды на мир.
Впрочем, они и дружны-то никогда не
были. Даже в самый тяжелый год войны, в стылых бункерах Форта
Стеллар, они оставались сослуживцами, не более.
…
Мягкая вибрация возвестила о касании,
резко прошипела пневматика и вскоре внутренний шлюзовой затвор
дрогнул, медленно открываясь.
Дорохов лично вышел встречать
адмирала.
Воронцов занимал особое место как в
иерархии власти Центральных Миров, так и в сердцах тех, кто прошел
дорогами Первой Галактической.
Главнокомандующий объединенных сил
Свободных Колоний, основатель Форта Стеллар, человек, возглавлявший
флот на всем протяжении войны и автор современной военной доктрины,
прожил сто один год. Никто не знал, чего больше в организме этого
человека – кибернетических протезов, или живой плоти. Это являлось
государственной тайной.
По обыкновению, адмирал носил полевую
форму космического флота, хорошо скрывающую детали спецкорсета.
Впрочем, несмотря на годы, взгляд Воронцова всегда оставался столь
же холоден и спокоен, как в тот день, когда он, устранив своего
командира, принял на себя бремя ответственности за судьбу Свободных
Колоний… Перед ним трепетали, его боялись, многие откровенно
ненавидели, но он стоял вне досужих сплетен, словно был
олицетворением своей эпохи.
