Наступило молчание и вдали послышался гудок поезда. А еще где-то
в ветвях яблонь, в изобилии растущих вокруг, послышалось мелодичное
«сплю» от совы сплюшки.
Здесь когда-то был дачный массив Лосиный остров. С 1968 года
поселок присоединили к городу. Теперь идет активная застройка. Тут
еще протекает Яуза, если наше задержание преступника продлится до
завтра, можно прогуляться по речке. Посмотреть на воду, подышать
свежим воздухом, может, искупаться.
— Эта сволочь готовится к новому убийству, — сказал Сева, глядя
на черные окна дома. — Вот прямо сейчас он может сидеть и плести
аркан из конского волоса. Он любит самые разные виды средств для
удушения. Третью жертву, Люду Костылькину, задушил нитью, сделанной
из стеблей клевера. Там целое произведение искусства. Никогда бы не
подумал, что такое возможно. Но он смог.
Мы стояли перед трехэтажным домом барачного типа, выкрашенного в
желтый цвет и с черной двускатной крышей с башенками чердаков. В
доме три подъезда, окна светились только а ближайшем на третьем
этаже и в дальнем, на первом. Во дворе к дому крепились погреба и
кладовые, а еще поленницы, сейчас пустые из-за лета.
— Это его окно, — Сева угадал мои мысли и показал на окно
третьего этажа. — Как поднимешься на третий этаж, квартира крайняя
слева. У него комната с печкой, кроватью и столом. Коридора внутри
нет. Сразу попадаешь внутрь.
Я посмотрел на Саву. У него насмешливое выражение лица. Это от
природы или выработалось с годами, от привычки считать себя умнее
других?
— Нет, я не настолько лучше всех, — Сава опять прочитал мои
мысли. Совсем как его наставник Климов. — Просто у тебя все
написано на лице. Люди как книга. Надо просто уметь читать их.
Сначала по буковкам. Как первоклашки. Потом бегло.
Ладно, черт с ним.
— Что есть на Винницына? Почему вы так уверены, что он убийца?
Только схожий почерк? Или есть что-то еще?
Сава тяжело вздохнул.
— Пойдем, расскажу по дороге.
***
Мужчина, сидевший за столом на третьем этаже, в доме номер
тридцать два дробь пять, поднял голову и поглядел на зашторенное
окно. Шторы плотные, темно-красные, из штапеля, с геометрическими
принтами желтого цвета. Снаружи ни за что не разглядеть, что
происходит в комнате.
А и незачем глядеть. То, что делал мужчина, не предназначалось
для посторонних взоров.
