У меня было время немного подумать перед тем, как я решительно и
бесповоротно сказала этому человеку «нет».
— Анастасия Дмитриевна, вы же все понимаете, — вкрадчиво пел
адвокат, а я смотрела и морщилась: не люблю эту братию. Забудьте
про сериалы, где лощеные джентльмены в бешено дорогих шмотках
уверенно разбивают противную сторону в пух и прах, потому что их
подзащитный, конечно же, невиновен, и вообще все против него, а
зря. Адвокат — это просто подсчет просчетов оперативно-следственной
группы. Улику положили не в тот пакет, понятой спал или пришел
позже, или не пришел, у подозреваемого на скуле оказался
синяк…
Или вот как сейчас: давление на судью. Которое для обывателя и
не давление вовсе, так, тщетная, но необходимая попытка пробудить у
бессовестной жестокосердной старухи остатки эмпатии.
— Он пожилой человек, здоровье, срывы… Заключение окажется для
него фатальным.
Следствие, которое так легко подвести под доследование, не
люблю, кстати, тоже. Коллег, которые работают спустя рукава. Дело
надо делать отлично или не делать его вообще. Адвокаты, надо отдать
им должное, работают нередко намного лучше… гонорары у них другие.
Но только не в этом процессе: здесь был общественный резонанс, и
головы могли послетать легче легкого. Здесь адвокат осторожничал и
заявлений в прессу не делал.
— Он и так убит и раздавлен. Но сделанного не вернуть, вы же
меня понимаете?
Все головы, начиная с моей, послетали бы, если бы я дрогнула в
фальшивом сочувствии.
— Подумайте, стоит ли ломать и без того сломанную жизнь?
Я хмыкнула. Любят у нас сопереживать тем, у кого ни ума, ни
совести. Что еще худо-бедно простительно малообразованному
человеку, строчащему комментарии под статьями на новостном
сайте…
Адвокат меня искренне разозлил.
— Он знаменитость мирового уровня, — и адвокат слегка наклонил
голову, выдавая последний аргумент.
У меня было время подумать, но я не стала. Возможно,
напрасно.
— Убирайтесь отсюда вон, — отчеканила я, развернулась и пошла на
парковку. Мрачный вечер, осень, уже темно, и только чей-то кот
перепутал времена года и протяжно орал, требуя ласки. Расстегнутые
полы пальто путались, на лицо мелкой изморосью падал дождь.
Знаменитость — и внимание прессы приковано к процессу, как ни
крути. Я была сама с собой откровенна: никакой знаменитости я не
стану смягчать приговор потому, что у него здоровье от пьянства уже
никакое и он «деятельно раскаялся». Еще бы не деятельно, оперная
звезда, но, правда, мало кто ему во всей стране верил, несмотря на
весь отпущенный артистизм. Пропил не только совесть, но и талант.
Нет, не жаль, как говорил небезызвестный Жеглов: «Вор должен сидеть
в тюрьме». Если не вор, а убийца — тем более должен.
