Москва показалась на горизонте сиянием золотых куполов в
прозрачном морозном воздухе. Мы с Леонтием приближались к ней с
запада, проведя в пути больше двух недель. Торопиться было нельзя
из-за моей раны, но и медлить тоже, и мы всё больше пускали лошадей
шагом, останавливаясь на всё тех же ямах.
— Что за купола впереди, Никитка? — спросил меня Леонтий, мой
дядька, то есть, телохранитель и учитель, холоп, приставленный
отцом с самого рождения.
— Тушино, должно быть, монастырь Спасо-Преображенский, — сказал
я. — Москва вон уже, почитай, рядышком.
Тут и метро будет, и даже не конечная станция. Город, не
пригород. Пересекли мы МКАД или ещё нет, но его воображаемая
граница где-то неподалёку.
И от этого на душе было спокойно и радостно. Добрались. Конечно,
в самой Москве ещё неизвестно, что будет, но ощущение приближения к
цели вселяло уверенность в успехе. Ещё и денёк сегодня выдался на
удивление погожий, ясный. Мороз и солнце, и так далее по
тексту.
— Сразу к государю отправишься? — спросил дядька.
— С дороги-то? Не, — отмахнулся я.
— В слободу поедем? — спросил он.
— Далеко, — сказал я. — В городе остановимся где-нибудь, в баню
сходим, отдохнём. А завтра уже в Кремль, свежие и отдохнувшие.
Неуважение будет к царю, ежели вот так сразу заявимся.
— Тоже верно, — согласился дядька.
В сумке у меня покоились письма покойного ныне князя Андрея
Михайловича Курбского, подтверждающие факт измены царю и намерение
отъехать в Литву, как только представится удобный момент и повод. А
изменников царь не любил. Курбского он бы наверняка наказал от всей
широты души, если бы я не предусмотрел всё заранее и не убил князя
в поединке. Сам, правда, чуть ласты не склеил, но это дело десятое.
Главное, что первый русский диссидент теперь гниёт в могиле, а не
тявкает из-за границы, обливая грязью царя и Отечество.
Правда, оставались ещё и другие. Многие бояре и князья были
крайне недовольны политикой Иоанна, который последовательно
укреплял свою власть. Медленно, шаг за шагом, заставляя знать идти
на мелкие уступки всё больше и больше. Слона надо есть по кусочку,
и государь не спешил, но недовольные и обиженные всё равно
появлялись, и заговоры с интригами множились и крепли. Начиная от
самых безобидных вроде «заставим царя отменить реформы» и
заканчивая убийством царской семьи и помазанием на царство его
двоюродного брата, Владимира Старицкого.
