Ночевать решили в этой же пещере. Развели костер, Кира заварила
чай.
Чай, кстати, не лез в горло — выпил его через силу. Стоило
позволить мыслям блуждать, и в голову обязательно лез труп. Я даже
не мог сосредоточиться на простых задачах — разжечь огонь, поесть,
потому что еды у меня не осталось, а огонь развели и без меня.
Я закрыл глаза и сосредоточился на воспоминании об уведенном
трупе и на своих эмоциях. Я мог бы вырезать их, как поступал с
эмоциями скелета, но не стал этого делать — если удалять каждое
неприятное воспоминание, я никогда не приспособлюсь к этому миру.
Вместо этого я густо замазал воспоминание серыми красками, ощущая,
как меня отпускает тревога и уже не хочется орать матом.
Воспоминание слегка поблекло, и увиденный труп не кажется таким
жутким зрелищем. Целителю все равно хочется досадить и использовать
ситуацию против него, но бедолага, которого притащил на себе Барт,
сейчас не вызывал особых эмоций. Печально, что очередной человек
умер и его труп с семенем в груди тащили наверх, но этого ведь
сейчас не исправить, надо и о себе подумать.
Я поднялся на ноги и не торопясь отправился на выход.
— Куда? — спросил громила.
— В туалет, — спокойно сказал я. — Ваш драгоценный цветок в
коробе, короб с собой не беру. Какая тебе разница, куда я?
Кира бросила на меня короткий взгляд, но ничего не сказала. Я
натянул шапку, поднял воротник куртки и вышел на улицу.
Ветер снаружи стих. Ночь уже опустилась, укрыв Тяньшань темным
бархатным покрывалом. Луна висела низко над горизонтом, заливая
снег мягким серебристым светом. Ветер почти утих, лишь легкие
порывы касались моего лица.
Было спокойно. О том, что мы находимся на горе, где водятся
монстры, напоминал разве что труп, лежащий неподалеку.
Я отошел подальше и нашел закуток, который от пещеры не видно.
Разгреб себе площадку на снегу, затем глубоко вдохнул горный
воздух: холодный и свежий. Снял шапку, куртку. Несмотря на мороз,
мне нужна была свобода движений.
Начал с простой разминки, а затем перешел к привычному комплексу
упражнений. Движения были плавными и выверенными. Руки описывали
дуги в воздухе, словно я чертил невидимые линии. Я чувствовал
каждую мышцу своего тела, как они растягиваются и расслабляются.
Ноги двигались плавно: шаг вперед, приседание, разворот на пятке —
все это было похоже на танец в тишине ночи. Даже дыхание стало
ровным и глубоким, синхронизированным с каждым движением.
