– А-а-а… – хриплый крик пытался вырваться из горла, но ледяная
вода не давала такой возможности. Плохо соображая, отплёвываясь,
махала руками, тяжеленное платье тянуло вниз. Я понимала, что если
сейчас уйду под воду, то и не вынырну.
– Матушка, ма-ш-ка… – донеслось сбоку, в руку ткнулась
доска.
Отплёвываясь, тяжело дыша, ухватилась за деревяшку. Моей руки
коснулось что-то холодное и маленькое, если бы были силы, то
завизжала бы. А так отдёрнула руку и попыталась сквозь нависавшую
на глаза конструкцию из волос, посмотреть, что там. На доске лежала
девочка, её трясло от холода и страха, промокшее платье липло к
телу, правой рукой малышка прижимала к груди коричневого медведя с
чёрными глазами-бусинами.
– Сейчас, сейчас, малышка, – резко отводя волосы назад,
осмотрелась, мы находились почти у самого берега, да только вот дна
под ногами я не чувствовала. Собрав последние силы, взмахнула
рукой. Грести получалось с трудом, но благодаря моему упорству
через некоторое время доска пристала к берегу.
Встать не смогла, на четвереньках, мысленно костеря тяжеленное
старинное платье, помогла девочке выбраться на берег.
– Нужно отдышаться, – произнесла хриплым голосом, ложась на
гальку и тут же подскакивая. Пока была в воде, не замечала, а
стоило лечь, поняла, что моя спина, шея и голова пострадали.
Длинная кровавая царапина тянулась от затылка к спине.
– Мама, – прошептала девочка, подползая ко мне. – Я уже не
верила, думала, что ты меня бросила, что вода не отпустит тебя.
Всхлипывая, бедняжка цеплялась за моё платье.
– Где я? – медленно поворачивая голову, пыталась осмотреться. –
Кто ты? Что произошло?
Девчушка испуганно посмотрела на меня и с силой прижала к себе
мокрого медведя.
То, что это не сон, в который я погрузилась дома перед
телевизором, поняла почти сразу, столько страха, боли и реализма во
сне не бывает. Холодный ветер пронизывал до костей.
– Мама, ты меня не помнишь? – еле слышно позвала девочка в
спину.
Мой взгляд поднимался по пригорку, на котором были разбросаны
крашеные доски, колёса, ткани, какие-то вещи, бумаги.
– Не помню, ничего не помню, – повернувшись обратно, решила не
говорить ребенку, что сомневаюсь в своём разуме. Может ли во сне он
выдавать такие яркие красочные картинки, боль и холод? Бить или
щипать себя не хотела, тем более река уже доказала реальность
нового мира. – Ты моя дочь? Как тебя зовут? Что произошло? Мы
разбились? – вопросы сыпались из меня, словно вода через сито.
