"Как узнать, что вы точно смотрите сериал в жанре сянься?
Подозрение первое: герои постоянно жрут шиповник или боярышник в
сахаре на палках - танхулу.
Если боярышник жрет героев - то это День Триффидов, лучше
переключить.
Подозрение второе: бессмертные уходят в странствие с одним мечом
и флягой на поясе, да и та свистит. При этом одежда каждый день у
них новенькая и постиранная, прическа поражает монументальностью, а
на морде лица никаких помятостей.
Подозрение третье: первым в неизвестность идет второстепенный
лох главного героя, чтобы получить удушающую слабость в свой
заиндевелый, не к ночи будет сказано, пепел.
Затем бурно умирает на руках безутешных (весь остаток серии)
героев сянси, при этом успевает попрощаться с каждым живым
существом в радиусе поражения и произнести надгробную речь
Перикла.
Зачем я вообще смотрел это в прошлом? Блин, не знал бы о жанре,
может и не попал бы в такую унылую гадость. Нет бы фанатеть от
"Теории большого взрыва" или разухабистых гаремников…"
Бессознательного Алтаджина взвалили на плечи Уру с Ма,
расставили людей с факелами по периметру, в том числе сзади, а
затем медленно потащились вперед, в темноту (для остальных), в
неизвестность.
В неиллюзорную угрозу холода и голодной смерти.
Разумеется, честь идти первым выпала счастливому подателю
инициативы, сиречь Саргону, что и вызвало целый шквал
разнонаправленных бубнений, впрочем, исключительно про себя.
На самом деле, он не слишком возражал: темный для остальных лес
казался практику окрашенным в мистические серо-голубые оттенки. При
свете многочисленных ярких звезд, сведенных в сверкающую спираль
далекой-далекой галактики, тайга приобретала завораживающий
вид.
Хотя злой ветер постепенно усиливал свои козни, снег падал все
также медленно, неохотно, через "не могу", на последнем издыхании.
Пробираться вперед выходило совсем не обременительно: следовало
лишь таиться от потенциальных обладателей аналогичного зрения да
выбирать тропу таким образом, чтобы по ней могли пройти
остальные.
Саргон скользил меж деревьев, непокрытую голову согревал
иллюзорным могуществом тусклый свет убывающей, мелкой луны, пустые
меридианы внутри тела понемногу наполнялись лунной Ци, чья
изменчивая природа моментально подстраивалась под дуализм духовной
энергии Саргона, легко и естественно делилась на две
противоположные фракции.
