Читать Воровской дневник - Николай Леонов, Алексей Макеев

Стараясь не дышать, она медленно сделала пару шагов. Одна из старых половиц предательски скрипнула под ногой, и Даша замерла от ужаса. Стук в дверь затих, но девушка точно знала, что Иван ждет ее там, в обманчивой тишине подъезда, вслушивается в каждый звук, раздающийся за тонкой деревянной перегородкой.

Этот скрип ее и выдал. Иван с удвоенной силой забарабанил в дверь, добавляя теперь и удары ногами. Тонкая филенка с ободранным дерматином дрожала от напора и готова была вот-вот вылететь из косяков.

От страха девушка сжалась в комок и подумала, что хорошо было бы сейчас исчезнуть, стать невидимой, совершенно незаметной. Ужас липким потом выступил на ее спине, запульсировал кровью в висках, пересушил горло и прилепил язык к небу. Ей хотелось пить, но в квартире уже давно были отключены вода и свет. Поэтому Даше пришлось бы сделать несколько шагов по коридору, зайти в крошечную кухню и набрать воду из ведра старым ржавым ковшом. А это новые предательские скрипы и прочие звуки.

Грохот на лестничной площадке остановило возмущение соседки, которая приоткрыла дверь своей квартиры и принялась кричать на разбушевавшегося парня:

– А ну пошел отсюда, хулиган! Я полицию вызвала, сейчас упекут тебя в каталажку. Перестань дверь ломать! Там не живет никто уже десять лет, красть нечего!

Угрозы подействовали. Раздались тяжелые шаги по ступенькам, хлопнула дверь подъезда, но Даша все так же стояла без движения в темном коридорчике своего нового жилья. От страха она стала словно ватной, тело не слушалось ее, а в голове плавал туман.

Девушка не могла понять, как долго это продолжалось. Пять минут или полчаса? От ужаса, сковавшего ее, мысли в голове Даши двигались медленно, словно в вязкой холодной каше, которую она ела по утрам в детском доме. Даша всегда боялась громких звуков, от криков замирала с остановившимся взглядом и словно отключалась от внешнего мира, пугающего ее.

Наконец-то она смогла вздохнуть, а потом и шевельнуться. Девушка маленькими бесшумными шажочками дошла до кухни, но воду набирать не рискнула, лишь прильнула сухими губами к ледяному озерку в эмалированном ведре, поднятом с пола.

За то время, что она провела в детдоме, из мебели в квартире остались одинокий колченогий табурет на кухне да продавленная раскладушка в комнате. На окне вдоль рассохшейся старой рамы растянулась тюль с огромными прорехами, грязная от многолетней пыли.