Читать Сочинения в трех книгах. Книга вторая. Роман. Повести. Рассказы - Александр Горохов

Какая прелесть летняя ночь!

Нет, не на севере, не на Урале, Сибири или Псковщине, где долго не заходит солнце, а как только уйдет, скроется из вида, начинает зудеть комар и не даст покоя. Зудит и зудит, отвлекая от размышлений и созерцаний. И некогда уже взглянуть на небо, луну, невозможно отвлечься, только и делаешь, что шлепаешь ладонями по щекам, голове, шее, прочим не закрытым одеждой частям, чтобы отогнать настырных, отравляющих жизнь, наглых и кровожадных насекомых.

Прелестна южная летняя ночь! Когда после немыслимой духоты, после семи потов, измотавших несчастного горожанина за день вдруг сразу, в мгновение, будто в театре опустили занавес, а свет включить забыли, наступит темнота. Такая, что не то что зги в зубах вороного коня, очков на собственном носу не видно. Кромешная! И непонятно, откуда, из каких ледников вмиг взметнется и обожжет ветер.

Будто жиган полоснет бритвой. И снова исчезнет.

И главной среди этой тьмы станет тишина. Июльская тишина. И удивившись: чего это всё молчит – выглянет луна. Сперва безразлично-холодная.

Белая. Потом порыжеет, словно пшеничный блин на раскаленной сковороде у тетки Иринки на Петров день. Осветит подобревшая луна окрестности, и многое чего можно увидеть в этом свете. И из людской жизни, и из других сфер… А чего не увидишь, так додумаешь!

И никто не посмеет нарушить эту вековечную тишину. Только сверчок стрекотом своим разрежет ночное пространство. Еще только июль едва добрался до сер едины, а он уже свиристит. И вроде бы знаешь, что крыльями трется – от того и получается скрип. Знать-то знаешь, да кто ж в такое поверит! Какие крылья! Небось в дудку дует или свисток, а ни какими ни крыльями. Кто их видел, эти самые крылья? Да никто! А он свиристит, свиристит. И в такт его дудке начинают мерцать звезды. Сначала почти не видно, потом ярче, а после и вовсе пойдут в пляс, да так смачно, что и месяц не удержится, начнет притопывать, а потом пустится вприсядку.

А ты, наглядевшись на эту небесную круговерть, вздохнешь, вспомнишь про разное и размечтаешься. И среди этой внезапно нахлынувшей, проникшей в самую душу бесконечности становится одинаково близким и то, что было вчера, и то, что случилось за две, три, а то и пять тысяч лет до этой ночи. Глядишь на близко-далекое, черное до фиолетовости пространство и размышляешь. Думаешь вроде бы ни о чем, а потом из этого самого ничего появится рассказ. А может, и повесть…