Читать Эпидемия - Евгений Лукин

Приняли мы с Лёхой Лешим второй самосвал, прилегли на мелкий теплый щебень, раскурили одну «приму» на двоих. Лежим, смотрим в небо. В азиатское, серое от зноя небо.

– А знаешь, – задумчиво признался он вдруг, – я ведь и впрямь леший…

Шел 1974 год. Смартфонов в ту пору еще не изобрели, библиотеки в дивизионе не было, телевизор «деды» нам после отбоя смотреть запрещали, вот и приходилось развлекать друг друга небылицами. Роль рассказчика обычно доставалась мне. Лёха – тот больше молчал да слушал. А тут, глянь, и сам до байки дозрел!

– Нечистая сила, что ли? – понимающе ухмыльнулся я.

– Ага…

– Как же тебя в армию забрали? Или теперь и леших гребут?

– Да тут, видишь, какое дело… – сказал он, покряхтев. – Подстерегли меня однажды двое наших…

– Каких это ваших?

– Н-ну… леших…

– Та-ак… И что?

– Отметелили, связали и бросили. Прямо там, на опушке…

Я докурил по-честному до половины и отдал сигарету Лёхе.

– Вот суки! – посочувствовал я. – А с чего это они?

Ответил не сразу, затянулся неспешно пару раз.

– Да я у них салабоном считался. Ста лет еще не исполнилось…

– Гляди-ка! Выходит, в лесу тоже дедовщина?

– А то нет, что ли? – хмуро отозвался он. – Связали, оставили… День лежу, второй лежу…

– Погоди, не выбрасывай! – всполошился я. – Там еще затяжки на две!

Вынул из панамы иголку, отобрал чинарик, наколол его сбоку (пальцами-то уже не ухватишь), поднес ко рту.

– Лежу, – повторил Лёха еще мрачнее. – Ну все, конец мне, думаю…

Последняя затяжка опалила губы.

– Погоди, – перебил я, стряхнув с иголки огонек и отправив ее на место. – Как это конец? Лешие разве не бессмертны?

– Да так, знаешь… Если обездвижить надолго, деревенеть начнет, усыхать…

– Окаменелостью, что ли, станет?

– Нет. Не окаменелостью. Корягой. Я ж говорю: деревенеет…

– Насовсем, или…

– Бывает, что и насовсем.

С невольным уважением покосился я на рядового Лешего. Не ожидал я от него столь грандиозной, а главное, столь подробной и достоверной залепухи.

Честно сказать, в карантине он казался мне обычным деревенским валенком. А потом, когда нас уже в дивизион распределили, – то ли привык я к нему, то ли сам Лёха схватывал все на лету, но и речь у него стала посложнее, и фантазия, как видим, разгулялась. Ну да с кем поведешься…