Всё началось в декабре 1926 года, в канун наступающего Нового года. Я тогда жил на окраине Бостона, в тесной квартире с сыроватым полом и окнами, выходившими на серые кирпичные стены соседних домов. Моя жизнь была весьма неприметной, но мне всегда не давала покоя смутная тяга к запретному знанию – книги по древней истории и эссе оккультных авторов покоились в книжном шкафу рядом с давно заброшенными томами по анатомии и географии. Возможно, именно от этого непреодолимого любопытства всё и пошло наперекосяк.
Тем вечером снег заваливал улицы так, что в них словно терялась сама суть привычной городской жизни. Редкие фонари отбрасывали беспомощный жёлтый свет на сугробы, а небо нависало скособоченным серым шатром, грозящим очередным метельным кошмаром. Я глядел в окно, попивая дешёвый кофе, и пытался не думать о том, сколько дел ещё предстоит закончить до Нового года. Но спокойствие таяло, словно этот неподатливый снег; внутри меня шевелилась тревога – неясная, беспричинная на первый взгляд.
День был коротким, а ночь – бездонной, будто безжизненная пропасть. Тем не менее я решился прогуляться по скрипучему насту, что образовался на узких улицах Бостона. Ветхие дома казались призраками из прошлого века, обветшалые фасады смотрели пустыми окнами во тьму, словно упрекая меня в безрассудстве. Мною двигала смутная тяга проверить один слух, который ходил среди студентов Мискатоникского университета. Говорили, что где-то в подвалах центрального городского района существует лавка старьёвщика, торгующего не только старинными безделушками, но и запрещёнными манускриптами, раскрывающими тайны из тёмных уголков Земли.
Адреса точного я не знал, лишь скудно описывалась подворотня где-то на стыке двух узких переулков, притулившихся за громоздкими складами. Тем не менее я шёл и шёл вперёд, позвякивая мелочью в кармане. Сквозь падающий снег, сквозь завывания ветра я пробивался туда, где, возможно, меня ждали ответы на вопросы, тревожившие моё сознание уже несколько лет.
Случайно или нет, но вскоре я отыскал нужное место. За железными воротами, облицованными грубыми коваными узорами, таилась неприметная дверь. По ней скользили тени, отбрасываемые уличным фонарём. Я толкнул эту дверь, и передо мной предстали скрипучие ступени, ведущие вниз, туда, где едва тлел свет керосиновой лампы. Пространство походило на подземную лавочку, где на полках и в ящиках громоздились всевозможные вещи: антикварные статуэтки, бронзовые часы, старые шляпы, ворох газет и книг. Хозяин – скрюченный седой старик в поношенном жилете – сразу привлёк моё внимание своими умными, хотя и усталыми глазами.
