Песчаная метель успокаивалась. Ветер гнал остатки черной пыли за наши спины. Шлема были испачканы и мы вытирали их многослойной перфорированной ветошью.
Погруженный в поверхность песчаной тверди отсек корабля мы обнаружили не сразу. С него на наши сенсоры стал долетать сигнал с многодневной задержкой и нам удалось прилететь только пару суток назад. Буря задержала нас еще на добрые часа три.
Гигантская часть корабля F75H лежала на правом боку. Краска местами слезла, черная пыль как мошкара облепила когда-то красный металл. Вокруг разлетелись на сотни метров обломки, детали и куски шаттла.
По всем показателям F75H считался сверхнадежной машиной, прошедшей сотни испытания и доработок. Нас всех до сих пор удивлял факт его крушения, тайну которого мы должны были разгадать. По-крайней мере такую задачу ставил командный пункт.
Капитан шел первым и вел нас за собой, отдавая команды по рации, сопровождая их жестами. Мелкокалиберное ручное оружие висело у каждого через плечо. Наш перевозчик высадил нас на этом астероидно-газовом гиганте, атмосферу которого мы долго изучали и был поставлен в режим ожидания. Заданием корабля F75H была фото и аэросъемка неизученой зоны, по которой сейчас мы медленно приближались к упавшему отсеку шаттла.
Грунт под ногами казался твердым, местами продавливаясь, но не глубоко. Отсек лежал, закрывшись входным шлюзом в поверхность, другой возможности зайти не было. Капитан вызвал по рации дежурный дрон и через полчаса у нас был автономный резак.
Осмотрев чертежи мы понимали, что делать отверстие надо сверху, толщина металла там была наименьшей. Когда дрон нас всех поднял на верхнюю часть отсека,
мы приступили к вырезанию отверстия. Громадный резак приходилось удерживать вчетвером, капитан руководил работами.
Через час мы уже спускались внутрь потерпевшего крушение корабля, а дрон был направлен к базе, неся тяжелый и остывающий инструмент. Внутри искрилась проводка, нашлемные фонари высвечивали под ногами множество разбросанных вещей и обломков, наручные сенсоры фиксировали содержание аммиака, пластичных соединение и небольшое количество кислорода.
Мы вошли в конференц-зал, вернее то, что от него осталось. Столы угловатой кучей сместило от удара к дальней стене, разбитые экраны мониторов покоились в черной пыли, освещения не было, только лучи наших фонарей тщательно обследовали угол за углом. Я с хрустом наступил на сенсорный планшет и звук отразился гулким эхом от стен. Мы надеялись найти в этом громадном металлическом гиганте кого-то из команды, так как другие отсеки корабля были преимущественно грузовые. Метр за метром мы продвигались в глубь упавшей громадины, но следов какой-нибудь жизни пока не наблюдалось. Когда мы, пройдя через конференц-зал, закончили обследовать командную, капитан лично проверил камеры экстренной эвакуации. Все они были на своих местах, а значит никто не покидал судна. Впереди нас ожидало еще два корпуса, по всей вероятности члены экипажа могли находится там. Невысказанным между нами повис вопрос: живы ли они?. Капитан дал команду вперед и лучи наших фонарей вскоре покинули зал. Двери в следующий корпус отсутствовали, их вырвало с электронными замками видимо от удара какой-то волны или чего-то тяжелого. Полотно металлической двери лежало поодаль и в нем зияла гигантская вмятина. Невероятной силы удар был нанесен чем-то, что не просто смяло тугоплавкую сталь, но и обуглило деформированное место
