Если долго смотреть на дрожащую тень от свечи, то начнет казаться, будто на стене танцует прошлое. Тень вправо, тень влево, раздвоилась, рассыпалась, а затем вновь взвилась к потолку…
Понаблюдав за дрожащим рисунком еще несколько секунд, Фаина Дмитриевна фыркнула и сделала большой глоток крепкого кофе. Она любила это тягучее и томительное настроение, но никогда не отдавалась ему сразу. Куда торопиться? Пусть приятный непокой накопится в душе, а уж потом можно достать из шкафа полупрозрачные пластиковые коробочки, наполненные бусинами и бисером, и начать создавать свои шедевры. За шедевры, правда, много не платят, но деньги лишними не бывают.
Поднявшись из-за стола, Фаина Дмитриевна задула свечу, включила свет и огляделась, будто хотела убедиться, что тени прошлого наконец-то исчезли и отвлекать ее не станут. Но в душе продолжала дрожать неведомая ниточка, которая вызывала раздражение, однако при этом совершенно непонятным образом согревала. Так бывает, когда ты обязательно должен что-то сделать, но никак не сообразишь, что именно.
День был особенный. Утром Фаина Дмитриевна съездила на кладбище и просидела часа два около могилы мужа. Сначала она привычно разговаривала с ним официально: «Николай Петрович, новостей у меня особых нет. Звонила Зинка и рассказывала, что наша племянница опять решила выйти замуж. Но если учесть, что она собирается в загс почти каждые полгода, то новость ли это?» А затем Фаина Дмитриевна так же привычно перешла на ласковый тон: «Николаша, поясница болеть перестала. Можешь со мной не соглашаться, но весна – это лекарство. И никаких таблеток и мазей не надо. Дыши полной грудью – и все! Одно меня беспокоит. К тишине в квартире я привыкла, а вот доброты иногда не хватает…» И именно в этот момент на крест села маленькая птичка. Серая с длинным клювом. Вроде и обычная, но на грудке белое пятнышко. И смотрит внимательно, совсем не боится.
Что за пичуга?
Фаина Дмитриевна не смогла ответить на этот вопрос. Не опознала.
– Угощу-ка я тебя печеньем, – деловито произнесла она и, расстегнув молнию сумки, принялась искать пакет с двумя овсяными кругляшами, обсыпанными сахаром. – Вроде не вынимала… И сколько же барахла я ношу с собой… Хотя все нужное… Вот же печенье. Нашла!
Птичка не улетала. Она сидела и внимательно слушала задушевную речь, адресованную Николаю Петровичу, покинувшему эту землю десять лет назад. И она даже не вздрогнула, когда Фаина Дмитриевна поднялась, перекрестилась и неторопливо направилась мимо других могил к широкой дороге. На скамейке осталось лежать раскрошенное овсяное печенье.
