Он плавал в пустое, что предшествовала слову, свету и смыслу, наслаждаясь беспредельным ничто, вспоминая первые дни творения – времена, когда юное мироздание дарило избранным сынам и дщерям своим радость открытия, чудо неизведанного, восторг познания.
То было.
Ушло, истлело, сгорело в пламени сверхновых звёзд, обращённое в противоположность, пожирающую самоё пространство и время.
Выродилось, истрепалось, померкло.
И теперь оставалась лишь память о сладкой молодости. Его ли, миров ли, вселенной ли? Всё едино, когда ты познаёшь ржавый топор вечности на своей метафизической шее, когда старина Смерть хохочет у тебя за спиной, попивая слезы мириадов разумных из кружки с надписью «Всё пройдёт».
Годы… Они бежали подобно резвой стае голодных волков, преследующих трепещущую, исходящую паром, страхом и макабрическим предзнанием неизбежного лань. Прыгали, хватали, клацали клыками тысячелетий.
Щёлк, щёлк, щёлк…
И века неслись, сменяя друг друга. Кружились в танце событий, в круговороте причин, пляске следствий. И каждое – каждое! – взимало плату, забирало с собой чуточку смыслов, капельку радостей, щепотку новизны.
Он видел всё. Он всё испытал. И познал он лишь вселенскую скуку, тусклое болото вечности, исходящее пузырями уныния и вторичности.
Всё уже было. Всё уже есть. Всё уже будет. И оно повторится.
Коротать вечность – очень скучное занятие, кто бы что ни говорил. И каждый из неодолимых старается отыскать свой способ добавить красок в палитру безблагодарного бытия.
Он предпочитал два увеселения.
Первое – калейдоскоп прошлого, отражения минувших дней в разноцветных стёклах памяти, ибо что может быть приятнее хроноэскапизма, дарующего воспоминание о том, чего не вернуть? Кто не мечтает о побеге из бытия в небытие, путешествию через долину предвечной тьмы по строго заданному маршруту? Вагонетка стучит колёсами осознания по рельсам былого, ту-дук, ту-дук, звучит интерпретация, рассыпающаяся на отдельные смыслы, ту-дук, ту-дук, слышится хор идей, взывающих из самых глубин сокровенного. Ту-дук… Ту-дук…
Вслед за первым увеселением неизбежно следует второе, ибо весь мир, все миры, всё мироздание, есть лишь подмостки, на которых миллиарды актёров играют свои роли. Вторичные, скучные, убогие, но стоит появиться режиссёру, коий выставит свет, перепишет жалкий сценарий и даст шанс скрытым талантам, как пьеса заиграет новыми красками, расправит крылья страстей и вознесётся в небеса истинной трагедии, которая только и достойна услаждать взор ценителя.
