Он закончил предварительный монтаж, отправил файл главному редактору и подошел к окну. По-весеннему яркое солнце вставало над городом, который никогда не спал.
– Три минуты – увидеть оповещение. Две минуты – досмотреть до второго гостя. И-и-и… Сейчас!
Он развернулся и указал пальцем на телефон.
Экран, как по заказу, вспыхнул заставкой звонка. Парень провел по экрану, отвечая на звонок.
– Слушаю…
– Захаров!!!! – Надпись «Главвред» на экране разрывала динамики громким криком. – Ты окончательно сбрендил?! Да ты представляешь, что начнется…
– Это сенсация, шеф, – перебил его парень.
– Сенсация – это твое интервью о планах развития «РеКи». – Неслось из телефона. – Сенсация – это твой разговор с главой антивиртов… А это ядерная бомба!!! «Заслон», «Вермилион», правительства выстроятся в очередь, чтобы закопать нас! Да нас развиртуалят пожизненно!
– Нам придется монтировать всё самим, чтоб избежать утечек. Шеф, вы же понимаете – это не просто мое лучшее интервью. Это шанс войти в учебники журналистики…
– Кто подтвердит подлинность записей? – теперь голос в телефоне сочился сарказмом.
– «ИскРа»! – Ответил парень. – Она же их и предоставила.
– Нам хана… – протяжно вздохнул телефон. – Через три часа у меня! Давай рискнем…
***
Молодой парень в зауженных по моде джинсах и майке с надписью «Захаров лайф» набрал код и вошел в номер.
Стандартный номер социальной гостиницы, что строятся на окраинах. Такие номера прозвали «пеналом свиданий»: гостиная, санузел и вторая комната с огромной кроватью.
Идеально для тайных встреч.
Он обошел гостиную, подергал ручку второй комнаты – заперто. Хмыкнул и уселся на один из трех стульев:
– Ну и?
Напротив включилась «живая стена», отобразив эмблему «РеКи» – шла загрузка виртуальной трансляции. Интернет в соцжилье не отличался высокой скоростью, и парень приготовился к долгому ожиданию: достал диктофон, «петлички» и принялся коннектить их между собой. Но загрузка неожиданно быстро закончилась.
На экране сидел мужчина в огромном винтажном кресле.
Твидовая безрукавка, бледная рубашка в полоску, брюки кобальтового цвета и черные туфли. Всё дорого, но очень уж старомодно. Черты лица словно рубили топором, с размахом, не заморачиваясь деталями: приплюснутый нос, большой рот и гладко выбритый волевой подбородок. Взгляд давил, но его было невозможно поймать. Так смотрят люди, отдавшие долгие годы госслужбе. На основных фалангах пальцев скользила монета: указательный, средний, прогон большим пальцем под ними и так по кругу.
