Глава 1: Нет пути вернуться
Город дышал осенью.
Сырой воздух густо пропитался запахами мокрого асфальта, прелых листьев и далёкого дыма с окраин. Улицы омывал моросящий дождь, превращая редкие огни уличных фонарей в размытые пятна. Где-то вдалеке надрывно гудел корабельный тифон – заунывный звук, теряющийся в холодной мгле.
Алекс Картер не любил ноябрь.
Ноябрь всегда приносил что-то тёмное, настойчивое, затаившееся в уголках сознания. Это было время, когда городу не хватало солнечного света, когда дни сжимались, словно в чьей-то ледяной ладони.
Но сейчас его волновало не это.
Он смотрел на доску объявлений в своём кабинете.
Перед ним – лица. Десятки лиц. Мужчины, женщины, подростки. Пропавшие. Некоторые исчезли месяц назад, некоторые – неделю, а кто-то лишь вчера.
За последние полгода число пропавших выросло вдвое.
И почти половина из них уже вернулись.
Сначала это были просто числа.
Обычная статистика, с которой детектив сталкивается почти каждый день.
Пропавшие люди.
Каждому городу знакома эта трагедия – исчезновения подростков, беглецов, жертв случайного насилия. Но за последние полгода что-то изменилось. Числа выросли. Причём выросли странно.
Люди пропадали… а потом возвращались.
В теории это должно бы радовать. Но те, кто приходили к Картеру, не выглядели довольными.
– Это не мой сын, – шептала женщина средних лет, сжимая в пальцах кружку с остывшим кофе. – Он… похож. Но это не он.
Картер тогда кивнул, делая вид, что понимает.
– В каком смысле?
Женщина смотрела в пространство, подбирая слова.
– Он всё делает правильно. Слишком правильно. Он ведёт себя как хороший сын. Но у меня ощущение, будто я живу рядом с чужим человеком.
Это было не первое заявление такого рода.
Они стекались к Картеру со всего города. Взрослые, подростки, даже дети. Все кто пропал бесследно, а потом вернулся – и почти никто из них не мог сказать, где был.
«Стресс», – говорили психиатры.
«Массовая истерия», – предполагали журналисты.
Но Картер был уверен что тут что-то другое.
Он встречал этих людей, наблюдал за ними, задавал вопросы. И одна вещь его особенно беспокоила.
Они не помнили.
Никто из «вернувшихся» не мог толком объяснить, что с ним произошло. Их рассказы были размытыми, наполненными пробелами, словно стёртыми частями картины.
Некоторые из них начинали заикаться, пытаясь вспомнить. Другие просто пожимали плечами, нервно улыбаясь: «Не знаю. Вышел в магазин, потом очнулся дома».
