Род проходит, и род приходит,
а земля пребывает вовеки.
Екклезиаст, 1:4.
Ваш отец дьявол,
и вы хотите исполнять
похоти отца вашего;
он был человекоубийца от начала
и не устоял в истине.
Евангелие от Иоанна, 8:44.
Был этот мiр глубокой тьмой окутан.
Да будет свет! И вот явился Ньютон,
Но Сатана не долго ждал реванша,
Пришел Эйнштейн – и стало всё как раньше.
С. Маршак.
Война – это мир…
Д. Оруэлл, «1984».
И увидел Господь, что велико развращение
человеков на земле, и что все мысли и помышления
сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Господь,
что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем.
Бытие, 6:5,6.
Бобби перегнулся через стойку,
чтобы его никто больше не слышал.
– Вы только не шарахайтесь, – сказал он. –
Пусть вас не смущает размах. Нужно дерзать, Том.
Давайте напишем с вами конец света. –
Он выдержал паузу. – В натуральную величину…
Э. Хемингуэй, «Острова в океане».
Что же ещё столь пагубного в редакционные умы беларуского1 толстого, иллюстрированного – по западной кальке! – журнала образца 1997 года я успел посеять?
То, что всем нам не так уж и много надо от жизни: простой пищи, простой одежды, простых друзей (не числом в миллион душ), супругу (супруга), деток, внуков, правнуков. И ещё не помешало бы иметь крепкую, без протечек во время непогоды, крышу над головой. Ну так не я первый, кто об этом сказал.
Во время бесконечных редакционных перекуров о какой только бредятине мы не говорили: о связи либидо и творческих кризисов; о гонорарных сетках в разных СМИ; о процентном соотношении профессионалов и непрофессионалов в любом деле; о несоответствии того, что происходит в жизни, с тем, чем обычно кормят газеты и журналы, радио и телевидение своих читателей, слушателей, зрителей.
Хотя стоп: одно событие – из ряда вон, как сказал бы профессор Воланд2! – числилось за мной.
Событие это было подобно метафорической шаровой молнии, которая образовалась в редакции из ничего, но не исчезла опять в никуда, а продолжала висеть под потолком, медленно-медленно перемещаясь вокруг люстры из пяти плафонов, не работающей никогда по причине её неисправности.
А началось всё с того, что Дима пожаловался на нехватку тем. И под этим предлогом Лолита Михайловна, наша суровая редакционная шефиня, тюкает его изо дня в день.
– Все шишки на мою голову… – нахмурился он. – Нет, видите ли, значимых тем, чтобы они захватывали! Чтобы они могли парализовать читательскую аудиторию! Всё, что я делаю, «настолько затасканно, что вызывает зевоту». Может, начать писать про Холокост? Или про кровавого Сталина? Или про гадкий СССР и поганую Рашку, чтобы всё было в ажуре? И дурью впустую не маяться.
