Глава 1: «Крик в пустоту»
Ты падаешь. Не вниз, не на пол, а в пропасть, где воздух – это раскалённые иглы, вонзающиеся в твои лёгкие с каждым вдохом. Твоя грудь трещит, словно рёбра вот-вот разлетятся на куски, а сердце бьётся так яростно, что кажется, оно хочет вырваться из тебя, разбиться о камни, лишь бы прекратить эту муку. Ты кричишь – дико, до хрипа, до металлического привкуса крови во рту, – но твой голос тонет в этой вязкой, чёрной пустоте. Никто не слышит. Никто не придёт. Ты одна, и это одиночество – как раскалённый металл, что плавит твою кожу, твои мысли, твою душу.
Вчера ты ещё держалась. Цеплялась за остатки того, что называла жизнью. Работа – бесконечный конвейер, где ты гнула спину до боли в позвоночнике, лишь бы услышать сухое «хорошо» от начальника, который даже не знал твоего имени. Люди – те, кого ты любила, кому доверяла, – уходили один за другим, оставляя за собой только эхо шагов и пустые обещания, что резали тебя глубже, чем нож. Мечты – те самые, что ты рисовала в голове ночами, когда не могла уснуть: дом с деревянной верандой, запах кофе по утрам, смех, что звенит в воздухе, – рассыпались в пыль, просочились сквозь пальцы, как песок, который ты не смогла удержать. Ты говорила себе: «Я справлюсь. Я выдержу». Ты лгала. Теперь ты здесь – на коленях, в грязи, с руками, что дрожат, как у старика, потерявшего всё.
Ты смотришь на свои ладони – грязные, исцарапанные, с обломанными ногтями – и понимаешь, что это всё, что у тебя осталось. Боль – не просто чувство, это зверь, что живёт внутри тебя, вгрызается в твои рёбра, раздирает твои внутренности, оставляет тебя пустой, как выжженная пустыня после пожара. Ты хочешь крикнуть: «За что мне это?!» – но слова застревают в горле, душат тебя, как верёвка, что затягивается всё туже. Ты задыхаешься, но не от недостатка воздуха – от этой тяжести, что давит на тебя, от этого груза, что ты тащила годами, пока он не раздавил тебя окончательно.
Ты думала, что сможешь. Что найдёшь выход. Что переживёшь. Ты всегда была той, кто держится, кто улыбается сквозь слёзы, кто говорит: «Всё нормально», даже когда внутри всё горит. Но теперь? Теперь стены твоего мира рухнули с грохотом, что оглушил тебя, оставил стоять посреди обломков, задыхаясь от пыли и ужаса. Любовь, что ты берегла, как редкий цветок, завяла, когда он ушёл, не обернувшись, бросив тебя одну в квартире, где ещё пахло его одеколоном. Здоровье, на которое ты не обращала внимания, пока оно не подвело, вычеркнуто холодной строкой на бумаге: «Прогноз неблагоприятный». Надежда – та последняя ниточка, за которую ты цеплялась, пока пальцы не кровоточили, – оборвалась с сухим треском, и ты упала ещё ниже, туда, где нет ничего, кроме этой тьмы.
