Глава 1. Пролог.
1948 год. Восточная Сибирь.
Неизведанные территории.
Тьма мягко сгущалась над лесом.
Истощенный мужчина дрожал в промозглой землянке под давно уже сгнившей столетней сосной и внимательно слушал дыхание тайги. Было холодно, сыро. Маскхалат истрепался. На иссохшем лице было видно лишь с проседью бороду и смертельно уставшие, но горящие злобой глаза. В них частенько мутнело, он не ел уже несколько дней и с трудом сохранял очень шаткий рассудок. Его группа погибла, все шесть – растворились бесследно в тайге.
Напрягая последние силы, он фокусировал взгляд на маленьком белом пятне где-то в сотне шагах впереди сквозь прицел карабина. Трофейный пехотный Mauser 98K лежал в руках как родной, отливая приятным холодом стали. Все патроны заряжены, смазаны жиром, а убойной мощи винтовки ему хватит сполна, чтоб свалить на таком расстоянии даже медведя. Лишь бы раз хорошенько увидеть в глаза, вот только слишком хитер и коварен он, этот…
Зверь.
Зверь ли? Петр не верил сначала, да и по правде, не верил сейчас до конца. Все эти мифы, легенды, суеверный шепот бывалых охотников у ночного привала. Он прошел две войны и в свои сорок семь был лишен всех иллюзий, но за долгие годы также крепко усвоил одно: жизнь, порой, преподносит сюрпризы. Потому слишком много не думал и спокойно лежал в замаскированной дневке-землянке на двух теплых ватниках под плащом с кучей веток вверху и большими ошметками свежего мха, и расслабленно ждал, без конца вспоминая события этих жутких недель.
Ведь стояла простая задача: отыскать следы пропавшей еще до войны экспедиции. Все участники поисковой команды его знакомые фронтовики, большей частью разведчики. Надежные, крепкие мужчины, все отобраны лично Петром. В начале августа они начали сплав по реке, а к концу необычно жаркого лета с воодушевлением вступили в неизведанные никем прежде, потаенные регионы бескрайней восточносибирской тайги. И все шло хорошо, все шло гладко по плану. Как вдруг…
Голова разболелась, в глазах вновь потемнело. Петр быстро протер их шершавой ладонью, сохраняя внимание на чем-то крохотном белом всего в сотне шагах впереди. Не отводя опухшего от бессонницы взгляда, он двинул поближе компас и еще раз замерил азимут в сторону цели, как вдруг оттуда послышался шорох. Ненавязчивый шум, едва слышимый треск, будто нежно ломаемой ветки.
