Её всегда завораживали ушедшие эпохи. Нет, речь шла не о мудрой античности, не о веках рыцарства и куртуазной культуры, не о Ренессансе или императорской России, даже не о «ревущих» двадцатых или постмодернизме. Ей нравилось ощущать каждой клеточкой тела причастность к настоящей древности. К той части истории, когда никакого человечества не было ещё и в помине, и первые представители позвоночных вышли из океанических глубин на сушу, под сень древовидных папоротников.
«Вот из-за тебя, – мысленно жаловалась Карина, глядя на изображение пучеглазого тиктаалика, наполовину вылезшего из воды, – мне сегодня пришлось ехать на пары». И печально вздыхала, продолжая путешествие по палеозойской эре. Она бы с удовольствием поступила на биолога, но родители были категорически против, настаивая на более прикладной специальности.
– Ну, и чем ты будешь заниматься после выпуска? – с осуждением спрашивала мать, качая головой на очередные уговоры. – Так денег не заработаешь!
Отец только молча соглашался, изредка поглядывая на их спор из-за экрана компьютера. Он предпочитал не вмешиваться, полагая, что гармония в семье держится исключительно на его терпении к эмоциональным всплескам жены и дочери.
Так ей и пришлось отдать предпочтение лингвистике и иностранным языкам. «Репетиторством на кусок хлеба всегда наскребешь» – слышала она материнский голос в своей голове в минуты сомнений, когда хотелось одним днём забрать документы из университета. Студенческая жизнь её тоже не особенно развлекала: группа, состоящая почти целиком из девочек, была разбита на стайки, ни в одной из которых Карине не нашлось места.
Поэтому после пар (а иногда и во время) она нередко сбегала побродить по уже сотню раз исхоженным залам палеонтологического музея, в котором на какие-то считанные часы вдруг чувствовала себя совершенно другим человеком. Как бы изменилась её жизнь, посвяти она себя тому, к чему была склонна на самом деле? Стало бы ей скучно, если бы её живой интерес превратился в профессию, или именно это и сделало бы её счастливой? Карина не знала и боялась узнать наверняка.
Любимым же её залом был пятый, в котором были выставлены скелеты гигантских рептилий, от величия которых у Карины захватывало дух. В детстве она пересмотрела все фильмы с реконструкциями жизни динозавров, коллекционировала их фигурки, часами сидела над энциклопедиями, запоминая мудрёные названия исполинов, когда-то господствовавших на Земле. Вот и сейчас она в очередной раз сидела напротив скелета тираннозавра – её любимого ящера после аллозавра – и делала его набросок в своем блокноте. Тяга к рисованию у неё тоже была с детства, и она даже окончила художественную школу, но дальше дело так и не пошло. По мнению родителей, это был хороший способ занять время девчонки-подростка, чтобы избежать всяческих неприятных последствий этого периода взросления, а больше он ни на что и не годился. Так, в стенах музея, Карина и объединяла эти две свои тайные страсти – рисование и палеонтология.
