Глава 1: Пролог: Зеркало Совершенства
Безупречная поверхность отражала ее. Не просто лицо, а произведение. Ирис – №7, «Лимонная Кайма» – стояла перед зеркалом, и зеркало это было не просто стеклом с напылением, а частью стены Института «Эстетика», таким же холодным, безупречным и функциональным, как все здесь. Оно не льстило, не искажало. Оно фиксировало. Документировало совершенство.
Институт дышал тишиной. Не тишиной покоя, а тишиной лаборатории, музея дорогих экспонатов. Воздух был стерилен, лишен запахов, кроме едва уловимой ноты озона и чего-то… металлического. Свет падал ровно, без теней, подчеркивая плавные линии ее скул, чистоту лба, необычный, пронзительно-лимонный оттенок глаз, давший ей имя-кличку. Ее кожа, гладкая, как полированный агат, излучала собственное, едва заметное сияние – результат последней инъекции. Она была живым шедевром в галерее «Эстетики».
Сегодня – Презентация. Новый потенциальный «Хранитель». Один из тех, кто имел достаточно кредитов и влияния, чтобы претендовать на обладание таким сокровищем, как она. Ирис ощущала привычную смесь гордости и напряженной готовности. Гордости – потому что она была идеальна. Каждая черта, каждый жест, модуляция голоса – результат кропотливой работы «Создателей», генной инженерии высочайшего уровня и бесконечных тренировок. Она была воплощением эстетического идеала, лишенного случайности природы. Ее существование было доказательством могущества человеческого разума, преодолевшего хаос биологии. Она служила не просто человеку, а Прекрасному, воплощенному в ней самой и оцененному достойными.
Напряжение же было частью ритуала. Совершенство требовало безупречного исполнения. Сейчас она завершала подготовку. Пальцы, длинные и изящные, поправляли складку на платье из жидкого серебристого шелка – материала, созданного специально для «Бабочек», чтобы подчеркивать движение и ловить свет. Одежда здесь никогда не была просто одеждой; это был второй кокон, часть презентации. Она ощущала его прохладу на коже, легкое прикосновение, напоминающее о границах тела.
За стеклянной стеной ее «инкубатора» виднелся фрагмент сада – геометрически безупречный, с растениями, чьи формы были доведены до абстракции. Среди них – одно лимонное дерево в кадке, его плоды неестественно яркие, восковые. Символ, поставленный для нее. Он казался таким же искусственным, как и все здесь. Таким же контролируемым.
