1а
1812. Натура. Июнь. Ночь. Неман.
Правый (русский) берег
Ночь тиха. Громко квакают лягушки в густых камышах.
Вдруг со стороны реки раздается странный плеск. Камыши начинают чуть шевелиться, и видно, что в них – с нашей стороны реки – егерские секреты. Слышен шепот.
Поручик Ленгорн: Господа, что это? Я слышал плеск.
Прапорщик Закревский: Давайте я сплаваю, посмотрю.
Поручик Ленгорн: Нет. Нет, вон кто-то плывет. Перехватим его на берегу.
Камыши затихают, и мы видим, что по реке плывет человек.
Похоже, он ранен и двигается через силу. Вот он добирается до берега, поднимается и, шатаясь, бредет в камыши. На нем лишь исподнее, а по мокрой ткани расползается что-то темное. Со всех сторон во тьме появляются егеря, кто-то спрашивает: «Кто вы?» В ответ незнакомец обессиленно опускается на осоку и шепчет: «Передайте Барклаю – война! ВОИНА!»
2а
За два с половиной года до этого. 1810. Январь.
Павильон. День. Санкт-Петербург.
Дом Переца. Вестибюль
В вестибюле бывшего дворца Куракина, а нынче дома Переца темно, и во тьме какое-то шевеление. Наконец в неверном свете единственной свечи появляются хозяин дома Абрам Израилевич Перец и новый обер-прокурор Михаил Сперанский. Сперанский говорит Перецу извиняющимся голосом.
Сперанский: Вы уж простите меня, не хотел я вас утруждать… Однако нынче перевели меня в Санкт-Петербург, и я по старой памяти написал моему хозяину – князю Александру Куракину в Париж, мол, не могу ли я остановиться на время в каком-то из его пяти столичных дворцов. Так он указал мне на ваш… Вот странно!
Перец: И впрямь! Даже и не пойму, с чего он решил, что мой дом все еще почему-то его… Однако раз он полномочный посол в великой Франции да с самим Бонапартием ручкается, так уж и быть… Кстати, прослушал, а на какой пост вы нынче назначены?
Сперанский (небрежно): Да я нынче обер-прокурор… Как была смена царствий, стал я помощником прежнего обер-прокурора Андрея Куракина, вот и рос у него по юридической лестнице. А нынче вышел Андрей Борисычу срок и назвал он меня своим продолжателем и преемником. Так что пришла и мне пора в столице устроиться. Примете?
Перец (слушая Сперанского с пиететом и благоговением): Что ж не принять?! Да конечно же – примем! В свое время у меня тут сам Пален Петр Алексеевич жил – кум королю, так и вы живите сколько хотите! Ну, разумеется, пока вы в столице и на должности! Размещайтесь, прошу вас, и ни в чем себе не отказывайте!
