Чернота. Не просто отсутствие света, а его поглощение. Композит «Ночная Тень», обшивавший стены главного коридора «Артерия», впитывал лучи тусклых панелей, как болото, оставляя лишь жутковатые блики на стыках плит. Воздух был тяжелый, насыщенный запахом озона, холодного металла и… стерильностью. Смертельной чистотой. Гул ВКН-1, работавшего на крейсерском ускорении, был единственным звуком – низким, мощным, живым басом, идущим из самых костей «Светлячка». Он не наполнял пространство, а лишь подчеркивал его пустоту, эту давящую, гробовую тишину, поглотившую голоса, шаги, надежды.
В помещении спортзала Виктория Келлер не тренировалась. Она стояла, прислонившись к черной, гладкой как лед стене, лицом к мнимому иллюминатору, которого не было. В руке – эспандер. Костяшки пальцев побелели от напряжения. Мускулы на скулах играли под кожей, тонкой и натянутой. Взгляд, обычно острый как скальпель, был расфокусирован, устремлен в черное нутро стены, в никуда. «Разведка. Угроза. Расчет. Все логично. Сентименты – слабость. Так почему же эта… пустота? Как вакуум в шлюзе, высасывающий воздух.» Она сжала эспандер до хруста в суставах. Ни боли, ни облегчения. Только сталь внутри и чернота снаружи.
В то же время на посту связи Айша Диалло сидела перед консолью. На главном экране застыло изображение – сине-белая мраморность Земли, последний принятый пакет. Видео давно кончилось, осталась лишь статичная картинка, символ утраченного рая. Пальцы ее правой руки бессознательно искали гладкую поверхность деревянного амулета на шее – стилизованное Древо Жизни. Нащупав его, сжали так, что края впились в кожу. Глаза, обычно теплые и полные любопытства, были красны и сухи. Слез не было. Была глубокая, тихая потерянность, как у ребенка, впервые понявшего, что сказки – ложь. «Мирный контакт… иллюзия. Мы летим не с открытыми объятиями, а с зажатым в кулаке ножом, в кромешную тьму, где ждут убийцы богов. Что они там, дома… думают сейчас? Молятся ли за нас? Или уже копают бункеры?» Она коснулась экрана, погасив изображение Земли. Черный квадрат стал еще одной дырой в реальности.
В шахтподъемнике «Дедал» Алексей Карпов сидел на холодном полу, прислонившись спиной к выпуклости какого-то узла. Перед ним валялся разобранный сервисный дроид – его «пациент». Но руки, обычно проворные и умелые, лежали на коленях ладонями вверх, безвольно. Черный юмор, его щит, куда-то испарился. Взгляд был тусклым, устремленным в черную стену напротив. «Ну что ж, Лёха, попал… Из марсианской задницы – в космическую. Прямо в эпицентр. Шанс-то какой! Узнать наверняка, помрем мы все или нет. Весело, ага.» Он попытался усмехнуться, но получилась лишь болезненная гримаса, быстро сползшая с лица. Тяжесть перегрузки от ускорения давила на плечи, как мешок с цементом. «И зачем я полез в этот чертов отбор? На Марсе хоть пыль была родная…»
