Я зашла в его комнату под предлогом
спросить, была ли здесь Юля. Была, ответили мне, и Фауст её увёл. Ничего
удивительного, если учесть, что она мне рассказала об их внезапно начавшихся
отношениях. Получив ответ, я уже собиралась уйти, как Юра радушно пригласил
меня к их столу «разделить этот вечер». Я взглянула на молчавшего всё это время
Евгения и, повернувшись к Юре, сказала: «С удовольствием».
Мне пододвинули стул, поставили стакан. Я хотела
было отказаться, но потом подумала, что это будет выглядеть очень странно: сама
же согласилась остаться. К тому же сегодня наливали шампанское. Я и его не
люблю, как и алкоголь в целом. Но всё же лучше, чем водка, от одного запаха
которой меня воротит.
За столом помимо меня сидело ещё несколько
человек: Юрка (Юрец, как его здесь называют), Толик, Евгений с гитарой и… его
девушка. Она протянула мне руку, улыбнулась и назвала своё имя. Очевидно, её
обрадовало моё появление, так как находиться одной в компании мужчин не очень
приятно. По крайней мере, я бы себя чувствовала неуютно на её месте. Но даже из
чувства солидарности я не могу ей симпатизировать, потому что она – с ним. И
мне грустно всякий раз, как я об этом думаю.
Да, она не виновата в том, что узнала его
раньше, чем я. Возможно, если бы они познакомились сейчас, всё могло бы быть
иначе. Ну, не может он не замечать того, как я смотрю на него. Как замираю в
тот миг, когда он начинает играть. Мне кажется, это понимает каждый здесь
сидящий. Каждый – но только не он… Самый молчаливый из всех, кого я здесь
видела. Длинная чёлка наполовину скрывает его взгляд, а тень от ресниц
спускается вниз, оставляя усталые следы под глазами. Он очень хорош собой. И,
по-видимому, совершенно этого не знает.
В коридоре раздался знакомый громкий
голос. И следом широко распахнулась дверь, и в комнату вошёл ещё один её
обитатель. Вот уж кому самомнения не занимать! Павел Сазонов, первоначально
произведший на меня приятное впечатление, в тот же вечер сам это впечатление
испортил своей грубостью и резкостью. Да, он, действительно, такой, как о нём
говорят. Внешне выглядит щеголем – одет чуть ли не с иголочки, рубашка
выглаженная, на брюках стрелочки, ботинки, начищенные до блеска. Я удивляюсь
каждый раз, как его вижу здесь в таком образе. Потом вспоминаю, что так он
одевается, идя на работу или возвращаясь с неё. А ещё он любит производить
впечатление на окружающих. Вот и сейчас, едва поздоровавшись со всеми, проходит
к своей кровати и, ни мало не смущаясь, начинает раздеваться. Юра оборачивается
к нему: