Хорош ребятёнок! Поставил следопыт
рядом с чётко пропечатавшейся когтистой лапой сапог для сравнения.
Крупный, в холке человеку выше пояса будет. А весом и поболее.
Силён, сомненья нет. Интересно, насколько осторожен? Знать, не лез
понапрасну на рожон, коль успел так вымахать. Но направился аккурат
туда, где установлен капкан. Проследовал мимо, иль соблазнился на
приманку? Сам бы от жирной зайчатинки не отказался, если б от
чрезмерных возлияний не тошнило. Подстрелил скорее из злости,
твёрдость руки проверить, не думая, что с длинноухим после делать.
А так могла выйти польза… Иль кто помельче позарился? А этот за ним
явился?.. Тогда надо быть осмотрительнее. Вроде, след один, других
нет…
Он взвёл арбалет, нацелив перед
собой, готовый разрядить в любой шорох. Всё серебрится,
поблёскивает, а видно не дальше, чем на два шага. Зверь такое
расстояние покроет, моргнуть не успеешь – сам превратишься в
добычу.
Из-за густого кустарника, усыпанного
поздними сморщенными ягодами в сахаре льда, совсем близко, донёсся
протяжный вой, заставив отшатнуться. Перешёл в низкое рычание и
вдруг сорвался на жалобный скулёж – ни дать ни взять дитя
плачет.
– Попался! – довольный охотник в
нетерпении раздвинул ветки и замер, встретившись с проницательным
взглядом разумного существа, заглянувшим в душу, как в прозрачную
воду – лучше б ей оставаться мутной! – злым и одновременно
печальным, знающим, что должно случиться, и смирившимся с
неизбежностью. Такое выражение обречённости в глазах напротив
подхлестнуло сладостное чувство превосходства. Человек подмигнул
зверю, оценив, какие у того громадные клыки и когти. Седая, стоящая
дыбом шерсть драгоценным блеском переливалась под скупыми лучами
осеннего солнца. Негоже такую портить!
– Ну что, красавец?.. – направил он
стрелу в центр неподвижно взирающего ока.
Тот даже не пошевелился. Видать,
пытаясь вырваться, совсем выбился из сил. Хотя странно, крови
вокруг не видно. Тем более! Надо подойти ещё ближе и уж засадить
точнёхонько, в упор!.. Жутковато даже – смотрит, не моргая, на
приближающееся к середине зрачка острие. Другой бы зажмурился…
И тут стремительное тело
распрямилось, всеми четырьмя лапами взметнув ворох заиндевелой
листвы, и могучие челюсти сомкнулись на правом запястье. Даже
торжествующая улыбка не успела сползти с вмиг побелевшего лица.
Стрела из выпавшего арбалета бесполезно ткнулась в прелую кучу
рядом с пустым капканом. Проклятье! Надо ж так дать себя
провести!