– Похоже, уже ничего.
– Конкретней сказать, язык отвалится?
– не удовлетворилась их милость ответом.
– Я обещала молчать, – добавила Мая
ещё тише.
– Не пойму, то его боишься пуще
наказания, то выгораживаешь. Сам не торопится выручать! – госпоже
показалось, что пленница облегчённо выдохнула. – Всем им очень
нужна ты, или нечто, только тебе известное. Чего хотят? Не
верят?
– Он, думаю, поверил.
– Но не оставил в покое.
– Ещё приходил? – встревожилась
девочка.
– Зачем самому стараться, – успокоила
хозяйка, – торчать под стенами, глотку надрывать, мёрзнуть! Для
этого найдётся множество охочих дуралеев, лишь бы их направила
верная рука. Мужичьё – безликая массовка, задник за сценой. У
пастора и гостей из города роли, конечно, позаметнее, но и те –
марионетки. А тот, кто дёргает нити, на время спектакля
предпочитает оставаться в тени.
– Хотите сказать, это он?..
– Кто ж ещё! Недаром на празднике
вынюхивал. Обрадовалась тогда, что от него отделалась, да у того
нарисовался иной интерес. Что? Ошибаюсь? Молчишь. Всё ещё
сомневаешься? Или, наоборот, догадываешься, кто заставил твоего
ухажёра остыть к невесте и ко всему свету?
– Если б знать!.. Но точно не… Зачем
ему? Мартин сам бы… – Мая запнулась.
– Ну? Продолжай! Поведал нечто? Или
отдал?.. Вроде, ваш заботливый друг искал здесь кое-чего.
Нашёл?
– Кажется, нет…
– Могу предположить, – согласилась
наследница. – Иначе б не ошивался рядом, раздражённый и
озлобленный. Последние дни, правда, не объявляется. Но не оставляет
предчувствие, будто затаился неподалёку и копит желчь для очередной
пакости. Такому, похоже, для укрытия сгодится любая дыра. Платье
поношено, хотя ткани добротной, не многим такая по карману. На
пальце перстень Ордена, которым не стесняется хвастать при всяком
случае, но лицо старательно прячет… Закрадывается подозрение – а
есть ли оно у него? Кто он таков на самом деле?
– Не знаю… – потупилась Мая.
– А вот про твою милость ему
доподлинно известно, включая воровское прошлое.
– Я сама рассказала…
– Ясно. Нехитрое дело – выложить
господину, изобразившему участие, свою запятнанную биографию, –
угадала женщина. – Только, склонна полагать, он не без корысти тебя
пожалел. Его о том же не додумалась расспросить?
– Толку!.. Всё равно б не сказал
больше, чем хотел.
– И что ж ты о нём выяснила?