Фридрих не больно тому огорчился,
видя отвыкшими глазами расплывающиеся отвратительные рожи, не
выражающие ни сожаления, ни сострадания – одно кровожадное
любопытство. Обстановка больше заслуживала интереса. Жилище и
впрямь смахивало на сказочную разбойничью пещеру. В углах
расположились бесчисленные сундуки, иногда громоздясь друг на
друга. По стенам красовались облезлые шкуры (одной, судя по
растёкшемуся с изнанки пятну мутного света, только-что задёрнули
вход), увешанные всевозможным оружием, богатым и изысканным. Надо
полагать, не слишком удобным для дела по причине заметности, ибо от
учительского горла убрали ножичек попроще.
– Ты правда вылечишь Тома? Что-то не
верится, что он выкарабкается.
– Не обещаю, но попробую… – посчитал,
что безопаснее не врать.
– Не попробуй, а сумей, – едва не
разубедили его. – Иначе мы пообещаем!..
– Заткнитесь! – осадил главарь. –
Забыли закон гостеприимства? Не слушай их… Дайте человеку пожрать!
В трактире перебил ему аппетит. Время было как раз обеденное. А
сейчас и поужинать впору. Не возись! – крикнул он девице, чистившей
рыбу. Странно было видеть золотые перстни на её грубых красных
пальцах с грязью под ногтями. – Гость проголодался.
– Благодарю! Не стоит беспокоиться… –
замялся Фридрих, и правда ощущая некоторый голод, особенно вдохнув
аппетитные запахи. – Сперва хотелось бы увидеть больного. Где
он?
– В дальней пещере. Нашей
сокровищнице.
«Ого!» – подумалось. Тут и такая
имеется! Всё награбленное, значит, в неё одну уже не вмещается.
Мечтал бы обладать столь же объёмистой библиотекой!
– Пришлось подальше его устроить, –
пояснил Циклоп. – Там тихо, и не свалится никуда, вздумай вскочить.
Порывался. Кидался на своих. Но теперь всё больше просто лежит.
Только стонами да бредом ребятам душу измотал. Им и так зимой без
дела не весело. Кто о прошлом житье тоскует, кто грехи в памяти
перебирает – в каких каяться на Последнем Суде. А этот бормочет,
скулит без умолку, будто уже там. Сейчас угомонился вроде. Дрыхнет.
Пройдём, коли не терпится. Только тише. Не хотелось бы его зазря
будить. Или непременно надо?
– Посмотрим, – кивнул Фридрих, следуя
за ним вглубь скальной толщи.
– Не отставай. Попадаются сюрпризы.
Ловушки, обманные ходы. Правда, почти все заваленные, либо тупики.
Тут и до нас жили. Видишь? – разбойник поднёс факел ближе к стене,
и глазам предстало полустёршееся изображение – чудище о восьми
ногах, с вытянутой клыкастой пастью и странным для зверя
миндалевидным глазом, взирающим по-человечьи. Когти на лапах словно
пытались разорвать пелену времени, отделяющую прошлое от
настоящего. Существо силилось вырваться оттуда в нынешний мир, но
камень удерживал. По спине пробежал холодок. Не удавалось
отделаться от недавнего воспоминания: когда они вот так же
смотрели, тесня, но не нападая. Ждали, пока добыча, намахавшись
бесполезным топором, выбьется из сил и достанется без боя.