– Чудесное место, – царапнул ухо
скрипучий голос, – всех видно, и сам никому не помешаешь.
«Я бы не сказал…» – подумал Фридрих,
намереваясь уйти.
– Не стоит беспокоиться. Просто
постою рядом и понаблюдаю вместе с вами. Заодно можно продолжить
прерванную беседу, практически с глазу на глаз, как вчера. Вы,
кажется, были недовольны, что я так спешно покинул ваше общество.
Признаю, напрасно поторопился.
– Пастор оказался менее сговорчивым,
чем рассчитывали? – с ехидцей поинтересовался у пилигрима
учитель.
– Вы видели его состояние? – развёл
руками тот. – Следует ли удивляться, что разговор не получился.
– Нет, а что с ним?
– Нёс всякую околёсицу.
– По-моему, это для него обычное
дело.
– Не знаю, не знаю. Кажется, в его
обязанности, напротив, входит произносить мудрые речи.
– Наверно, сам он так и считает.
– Даже когда не пускает прихожан в
церковь и швыряет бутылью в наследницу?
– Что-то новенькое для него, –
Фридрих нахмурился. – Раньше, самое большее, мог войти в экстаз,
пугая воображаемых грешников картинами их загробной жизни. Но к
хозяйке всегда относился с почтением, учитывая в том числе и её
монастырское воспитание. А может, он метил в другого?
– Никто близко к ней не стоял, кроме,
разве что, вашего покорного слуги.
– Так вот кто помог зелёному змию
напугать святого отца до потери разума! О чём вы вчера его успели
спросить?
– Собственно, ни о чём, – уклончиво
ответил пилигрим и поспешил перевести разговор в иное русло, кивнув
в сторону танцующих. – Не налюбовались прелестными ножками? Или
вблизи они не столь милы и их от стыда подальше прячут под школьную
скамью?
– Полагаете, больше нечем?
– Лица плохо видно. Зрение с годами
становится неважным.
– Если надеялись их отсюда
разглядеть, вам можно позавидовать.
– Думаете, стоит подойти ближе? Увы,
мне в моих летах лучше постоять в стороне. А вы почему не
участвуете? Привыкли быть не как все? Или жалеете, что
выпестованные вами растения, расцветая, достаются всяким
балбесам?
– Не совсем понимаю. У меня, кстати,
по большей части обучаются мальчики.
– А я про меньшую часть. И, похоже,
вкладывая в них душу, вы привыкли видеть их лучше, чем они есть на
самом деле. Я же могу сказать непредвзято: одни некрасивы, другие
глупы, третьи, как ни постарались вырядиться, заметно, что бедны.
Хотя, глядя на них, можно подумать – им так нравится. Если их этому
научили вы, то отчего сами с такой кислой миной?